Сергей Маркедонов, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа в своем выступлении обратил внимание на то, что тема дискуссии не совсем корректно сформулирована грузинской стороной. Во-первых, Грузия при всей важности ее роли для Южного Кавказа, в российско-американских отношениях темой №1 не является.
В российско-американских отношениях существуют, образно говоря, две корзины проблем: стратегическая, включающая проблемы ядерного вооружения и ядерного сдерживания, терроризм, Афганистан. Вторая корзина, которую можно условно назвать евразийской или постсоветской. В этом смысле речь идет о том, насколько Вашингтон готов считать территорию бывшего СССР некой зоной приоритетных или жизненно важных интересов России. И здесь Грузия является только одной из проблем. Тот же формат Украины или Центральной Азии в этой евразийской корзине, пожалуй, будет важнее для России и для российско-американских отношений.
Упомянув на своей итоговой пресс-конференции в Москве о Грузии, Б.Обама высказался в поддержку ее территориальной целостности. Но вопрос территориальной целостности Грузии все-таки не решается в Вашингтоне и не решается в полной мере в Москве. Оттого, что президент Обама повторит это заклинание 25 раз, статус-кво Грузии от этого не изменится. Да и не мог президент США сказать по-другому – есть преемственность внешнеполитического курса и так далее. Поэтому, мне кажется, что говорить о Грузии, как о главном полигоне чуть ли не новой «холодной войны» мы не можем.
Во-первых, потому что нет никакой холодной войны. Этот термин описывает реалии прошлого века. Сейчас другое время, хотя определенные расхождения между Россией и США существуют. Но есть общие точки, общие интересы, которые могут перевесить разногласия по Грузии или по Украине. Наконец, существует и динамика российско-грузинских отношений. Не стоит привязываться к какому-то глобальному противостоянию.
Во-вторых, может быть, кому-то в Тбилиси приятно себя чувствовать на гребне глобальной геополитической игры. Но ситуация несколько другая. Российско-грузинские отношения действительно находятся в тупике, но кто сказал, что они не могут быть нормализованы в средней или долгосрочной перспективе. Когда–то установление дипотношений между Израилем и ФРГ казалось невозможным, как и подписание «дорожной карты» между Арменией и Турцией…
Однако сейчас мне сложно найти какое-то новое меню для российско-грузинских отношений, потому что вокруг главного вопроса будут диаметральные расхождения. Для Грузии главный вопрос – статус Южной Осетии и Абхазии. Москва признала независимость этих государств. Очевидно, что ни один преемник Д. Медведева не скажет, что мы пошутили, и готовы переиграть.
Как в этой ситуации находить какое-то взаимодействие, сказать сложно. В среднесрочной перспективе Россию и Грузию может, к примеру, сплотить фактор борьбы с радикальным исламом, который на Северном Кавказе приобретает угрожающие размеры. Для поиска приемлемых тем сторонам необходимо общаться, притом слышать весь спектр мнений, который есть в Грузии; принимая и жесткую критику, поскольку это отражает реальную Грузию, а не то, что нам нравится или хотелось бы услышать.
Владимир Жарихин, заместитель директора Института стран СНГ, обращаясь к коллегам, подчеркнул, что противоречия в российской и грузинской позициях значительны. Барак Обама, имея в виду территориальную целостность Грузии, не случайно упомянул Украину, и поставил в своей речи на этом точку. Что, как мне кажется, – подчеркнул эксперт, – свидетельствует о неготовности американской администрации выйти на самое главное – на то, чтобы совместно с другими странами мира все-таки выработать определенные правила игры, законы.
Если бы Б.Обама не ограничился этой констатацией, а добавил, что «поэтому я обращаюсь к Конгрессу США, чтобы он денонсировал признание Косово в качестве суверенной страны. А также обращаюсь к нашим союзникам: Турции, например, чтобы Анкара денонсировала признание Северного Кипра в качестве суверенной страны. И, соответственно, обращаюсь к России, чтобы она отозвала признание Абхазии и Южной Осетии в качестве суверенных стран». Вот это была бы определенная позиция, с которой можно было бы спорить. Но пока ситуация такова и вы должны поступать по определенным принципам международного права, а мы должны поступать по целесообразности, которую определяем сами. И, к сожалению, вот в такой ситуации очень трудно найти взаимодействие, потому что она является практически тупиковой.
У нас любят рассуждать о том, что Грузия, мол, вышла из состава СССР с нарушением законодательства СССР. И Россия тоже вышла из состава СССР с нарушением этого законодательства… Мне кажется, наиболее конструктивным в этой ситуации было бы оценить реальное положение вещей и найти возможность все-таки продвигать конструктивизм в отношениях.
Часто говорят, что Москва заинтересована в восстановлении империи... Реальная цель России в том, чтобы использовать соседние страны как мосты в окружающий мир, а не преграды, которые зачастую пытаются создать для нас по инициативе самих сопредельных территорий или по воле третьих стран. То есть, Грузия как мост на Юг, Украина и Белоруссия как мост на Запад. И когда будут возникать такие мосты взаимодействия и с Россией, и с Западом, то отношения будут носить подлинно добрососедский характер.
Чем принципиально отличается позиция Б.Обамы от позиции предыдущей администрации США? Нынешний глава Белого дома говорит, что у нас есть принципиальные противоречия и разные позиции по Грузии и различное понимание демократии и степени демократизации России, но я не буду для нашего сотрудничества и взаимодействия ставить условием, чтобы Москва приняла американскую точку зрения по Грузии и строила демократию по модели США. Да противоречия есть, но есть и поле для взаимодействия. Мне кажется, это очень трезвый, разумный подход и следует брать пример с Обамы. Да, сейчас не достигнуть консенсуса по Абхазии и Южной Осетии, но есть поле взаимодействия и мы должны его использовать в полной мере.
Сосо Цинсадзе, ректор Дипломатической академии Грузии высказался против того, чтобы в одном пакете рассматривали российско-американские и российско-грузинские отношения. Было бы продуктивнее сконцентрироваться на российско-грузинских взаимоотношениях и начать совместный поиск точек соприкосновения. Уместно напомнить нашим собеседникам, коллегам о том, что президент РФ Д.Медведев сказал, что нет вечных решений.
Признание Южной Осетии, – такой страны не существует, равно как и Абхазии – это тоже было решение не из категории вечных. Франция в 1870 г. потеряла Эльзас и Лотарингию, и ровно полвека ждала, чтобы восстановить свою территориальную целостность. Я далек сейчас от мысли, что грузинское руководство должно пойти по путям Парижа, изолировать Россию и искать стратегических союзников для будущего противостояния с Россией.
Мы должны, как говорит ваш влиятельный политик, отделять мух от котлет. Никогда ни один грузинский президент и грузинский народ не свыкнется с мыслью, что в Грузии работают три российских посла: в Тбилиси, в Сухуми и в Цхинвали. Я, пользуясь случаем, передаю привет и добрые пожелания бывшему послу России в Грузии господину Феликсу Станевскому. Он зарекомендовал себя как трезвомыслящий политик и дипломат.
Россия советует нам забыть Цхинвали и Сухуми и начать дружить. Но так не получится, потому что это исконно грузинские земли. Хочу задать риторический вопрос: как бы почувствовали себя в России, если бы Грузия признала независимость Ичкерии и в Грозный назначила бы своего посла? Разве Россия тогда не разорвала бы отношений с Грузией?
Конечно, ввод войск в том формате, в котором это произошло в те роковые дни, было крупной ошибкой. Но давайте не будем сейчас говорить о том, что Россия, признавая исконно грузинские земли независимыми, действовала сугубо в рамках международного права.
Да, была допущена ошибка со стороны США, когда они признали Косово. В Грузии мало кто одобрял это. А что касается тяготения Грузии к НАТО, может быть, Грузию на этот шаг толкают какие-то другие причины, которые находятся не только в Тбилиси или Вашингтоне, но и в Москве? Давайте будем самокритичны универсально, а не выборочно. А то, что Россия и Грузия обязательно должны найти и найдут общий язык, я не сомневаюсь, но без обоюдных признаний ошибок ничего не получится.
Подготовила к печати Елена Кочешкова.