2 сентября 1945 года министр иностранных дел Мамору Сигэмицу и начальник генерального штаба императорской армии генерал Ёсидзиру Умэдзу подписали Акт о капитуляции Японии. Эта дата – день окончания Второй мировой войны, самой ожесточенной и кровопролитной в истории человечества. Она длилась шесть лет.
Согласно договоренностям со своими западными союзниками − США и Великобританией − СССР начал боевые действия против Японии, дальневосточного союзника гитлеровской Германии, после завершения боев на европейском театре войны. Это произошло в ночь на 9 августа 1945 года. Бои проходили главным образом на территории Северо-Восточного Китая (Маньчжурии), оккупированной с 1931 года почти миллионной японской Квантунской армией.
Несмотря на сильно укрепленные позиции и труднопроходимую местность, особенно для бронетанковой техники, советские войска стремительно продвигались в глубь Маньчжурии. Большая их часть имела колоссальный опыт боев в Европе. 14 августа японский император был вынужден отдать приказ о прекращении боевых действий. Не сразу, не вдруг, но сотни тысяч солдат и офицеров стали сдаваться в плен. Однако до дня подписания капитуляции ни один японец не пересек нашу границу в качестве военнопленного. Только после 2 сентября 1945 года огромные массы бывших военнослужащих императорской армии переправили на советскую территорию.
Но к размещению полумиллионной армии пленных советская сторона поначалу оказалась неготовой. Почему? Дело в том, что еще в ходе боевых действий усилия советского командования были нацелены на широкомасштабную подготовку к будущей оккупации части Японии на правах державы-победительницы. Однако после 9 августа американские войска оккупировали всю страну. А новая администрация США (после смерти президента Рузвельта в апреле 1945 года ее возглавил Трумэн) всячески противодействовала участию Москвы в решении судьбы послевоенной Японии...
Награда, которой в России не знают
Один из сотен тысяч солдат, которые осенью 1945 года оказались в лагерях для военнопленных на советской территории, – Масанобу Сато. Бывший рядовой-пехотинец Квантунской армии. Он обладатель редчайшей (по нынешним временам) награды − памятного знака «За созидательный труд на российской земле».
Спустя более шести десятилетий бывший солдат императорской армии − снова в России, но уже по своей воле, по своему большому желанию. Мы познакомились с господином Сато в скором поезде «Владивосток – Москва». Долгая дорога располагала к общению и беседе.
...19-летний электрик Масанобу Сато из префектуры Фукусима был призван в мае 1945 года. В рядах Квантунской армии он прослужил совсем недолго. В августе солдаты его части (по словам моего собеседника, их было тысяча человек) попали в плен. А вскоре военнопленный рядовой Сато оказался по ту сторону советско-китайской (маньчжурской) границы. Попал он в лагерь №4 на станции Известковая, что в Еврейской автономной области. (Эту станцию наш скорый поезд миновал не останавливаясь.)
Судьба раскидала однополчан и земляков Масанобу Сато − они попали в разные лагеря. Сам факт пленения поверг Сато и других вчерашних солдат императора в состояние сильнейшего стресса. Многие, кстати, пленными себя не считали на том основании, что не воевали на советской территории. Кроме того, стресс усугублялся тоской по близким, по родине, которую оккупировали американские войска.
Условия жизни и труда в лагере на станции Известковая были, конечно, не мед для японцев, непривычных к сильным, до 40 градусов, морозам, к русскому рациону. И дело было отнюдь не в его скудости. Взамен риса военнопленным давали хлеб. Не было морской капусты, рыбы и морепродуктов, без которых немыслим рацион японской семьи. Пленные страдали авитаминозом, цингой. Некоторые менее стойкие товарищи Сато умирали. (По официальным данным, из 560 тысяч японских военнопленных более 60 тысяч умерли.)
Правда, позднее положение с питанием улучшилось. Не от щедрот властей и богатых российских закромов − нет, конечно. В первые послевоенные годы большинство русских и сами жили впроголодь. А улучшить питание японских военнопленных удалось за счет запасов... самой Квантунской армии. Дело в том, что в Маньчжурии советскими войсками было захвачено множество продовольственных складов. От знающих людей я слышал, что об этом доложили самому Сталину. По распоряжению Москвы запасы риса со складов вывезли в Союз и стали распределять по лагерям. Норма − 300 граммов неотшелушенного риса на человека. Этого хватало, чтобы приготовить кастрюльку вареного продукта.
И если в период с октября 1945 по март 1946 года смертность пленных достигла своего пика, то потом она пошла на убыль. Сказалось и то, что японцы научились находить в тайге съедобные корни и семена растений. Особенно выручали их кедровые орешки: в их семенах − витамины и ценнейшие эфирные масла.
Как и большинство его земляков, военнопленный рядовой Сато не отличался богатырской статью и крепким здоровьем, но работал добросовестно: тому свидетельство − его награда. (Обитатели лагеря №4 прокладывали в тайге железнодорожную колею.)
Страдал же Масанобу Сато не столько из-за тяжелой работы и сурового климата, а оттого, что очень переживал из-за поступка одного охранника: во время обыска солдат отобрал у него часы, авторучку, одежду, небольшой запас продуктов и денег. Личные вещи, которых Сато в одночасье лишился, были для него единственным напоминанием о прежней, довоенной жизни, о своем собственном «я», осознанием которого японцы очень дорожат.
Видение подземных дворцов
Настоящая же беда случилась, когда у Масанобу украли катанки (сибирские валенки). Как работать без них в лютый мороз на ледяном ветру? Но свет не без добрых людей. Нашли японцу старые катанки. Кстати, сегодня Сато-сан не в обиде на русских солдат: ведь не все были такие, как тот, кто отобрал и не вернул ему личные вещи. Многие относились к пленным по-дружески, видя в них не вчерашнего противника, а людей, попавших в беду.
К тому же, как рассказал мне работавший с японскими пленными фронтовик Андрей Иванович Поликаров, персонал лагерей и гражданское население симпатизировали японцам за их бесспорные положительные качества: трудолюбие, дисциплинированность, вежливость, аккуратность в быту. Побегов, кстати, практически не было.
Моему собеседнику повезло больше, чем другим его землякам. Повезло в итоге, но не в ситуации, в которой он оказался в лагере. Сато поранил палец, началось воспаление. Поэтому на родину он уехал раньше других − из госпиталя, в 1948-м. Другие же пленные находились в России вплоть до середины 1950-х годов. Десять лет вдали от родины − это целая жизнь.
Конечно, бывший военнопленный Сато, мягко говоря, не испытывал особой любви к стране, где отсидел в плену. Не зря многие его сотоварищи, вернувшись на родину, даже меняли имя и фамилию, тем самым они как бы говорили: у них было две жизни, два возраста − до и после плена. И все-таки с годами ожесточение души отступало. О плохом вспоминать не хотелось. А хорошее − запомнилось.
Сато-сан был поражен широтой русской души, открытостью наших людей, их умением переносить трудности. И их неколебимой верой в лучшую жизнь. Мой собеседник вспоминает: однажды в лагере он услышал от русских людей восторженные отзывы о московском метро. Вряд ли они сами видели его, но их убежденность в том, что это лучшее в мире метро, была поразительной. Может, тогда-то и залегло в глубинном пласте души Масанобу Сато фантастическое, ирреальное желание увидеть когда-нибудь подземные дворцы далекой Москвы. И он увидел их − уже в наши дни...
Удивительная все-таки вещь человеческая память: общаясь в поезде с пассажирами, слыша русскую речь, бывший солдат стал вспоминать многие русские слова и фразы. Возвращаясь из далекого прошлого, они напоминают ему о прошлом.
Как память о далеких годах, проведенных в России, Сато-сан показывает мне архивную справку. В ней значится: сумма не выплаченного ему заработка составляет 3693 рубля − деньги по тем временам немалые. Почему не выплачены? В справке приведена «железная» аргументация: рубли вывозу за границу не подлежали...
Как же сложилась судьба бывшего солдата после возвращения? Все годы господин Сато проработал почтовым служащим в Фукусиме. Недавно вышел на пенсию с должности начальника местной почты. Однако военную пенсию в отличие от других фронтовиков не получает: слишком мало прослужил в действующей армии. Но на жизнь бывшему солдату вполне хватает - учитывая высокие зарплаты и пенсии в Японии даже по сравнению с западноевропейскими странами и США. Во всяком случае Сато-сан мог спокойно позволить себе неблизкую поездку из Фукусимы через всю Россию до Москвы и обратно. А второй раз это путешествие он совершил уже вместе с женой.
17 слов – 17 мгновений жизни
У Масанобу Сато замечательная жена − Киоко-сан. Ее хобби − классическая японская поэзия. Нет, она не только читает, но вот уже более 20 лет сама пишет стихи в традиционном жанре хайку. В пяти поэтических строках хайку − всего семнадцать слов. Семнадцать слов − как семнадцать мгновений жизни... Каждое слово выверено и полно глубокого смысла. Так требуют традиции. Видимо, стихи госпожи Сато вполне отвечают этой традиции, если книга ее стихов недавно издана. Семья Сато, как и положено добропорядочным японцам, чтущим традиции, живет в собственном небольшом домике с традиционным садиком. Дети живут отдельно. Сын, Синья, как и отец, - почтовый служащий; а дочь, Маюми − диктор местного телевидения. Внучка, Маяко, – старшеклассница.
Задумчиво глядя на проплывающие за окном скорого поезда «Россия» российские просторы, Сато-сан делится со мной мыслями о судьбах наших стран. Он верит в преображение и процветание России. Ведь и в Японии, вспоминает бывший солдат, в 1950 - 1960-е годы жизненный уровень населения был низким. Но Страна восходящего солнца довольно быстро (в исторических рамках) достигла впечатляющих успехов в экономике. «У вас, русских, наших соседей, большое будущее», − уверяет меня господин Сато.
Что же, гостю, как говорится, виднее. Тем более с высоты его жизненного опыта и возраста. Вернее, двух возрастов. До и после первого пребывания в России.