Последние годы особую нелюбовь к Бушу–младшему проявляют «зеленые» всего мира. Дескать, и в Йоханнесбург на глобальный саммит по устойчивому развитию он не поехал, и из Киотского протокола вышел, и экологические программы плохо финансирует. Однако, как считает руководитель группы Института Европы РАН, кандидат экономических наук Сергей Рогинко, Америку не стоит критиковать за «невнимание к природе», к глобальным проблемам. Ибо США намерены управлять миром, в том числе призывая себе в помощь и эти факторы.

- Откуда такое утверждение?

- Выявить реальные цели США можно по некоторым известным мишеням американских атак. К таковым практически без оговорок можно отнести всю сложившуюся под эгидой ООН систему регулирования глобального развития. В эту систему входит и Комиссия ООН по устойчивому развитию и развернутая после известного глобального саммита в Рио-де-Жанейро (1992 г.) многообразная деятельность в рамках «Повестки дня на XXI век», включающая самый широкий круг вопросов – от ликвидации бедности до борьбы с опустыниванием. Сюда относятся и различные межгосударственные экологические соглашения, такие, как Конвенция ООН об изменении климата, Конвенция ООН о биологическом разнообразии и ряд других. Официальная критика Вашингтоном этих механизмов за их медлительность и низкую эффективность вряд ли отражает истинные мотивы, суть которых – неудовлетворенность той ролью, которую система ООН отводит США в принятии решений по глобальному развитию. Налицо желание Америки отчасти разрушить эти механизмы, отчасти обеспечить себе контроль над их работой. Проследим, как это отражается в реальной политике: классический пример здесь – Киотский протокол.

Скандальный выход США из Протокола в марте 2001 года Джордж Буш мотивировал заботой об американской экономике, заявив, что выполнение обязательств по Протоколу – это сокрушительный удар по конкурентоспособности американской продукции. Версия правдоподобна, понятна и цель: шествовать дальше налегке, наблюдая, как другие страны «грузят» свои издержки производства затратами по Киотскому протоколу. И политическая линия для достижения такой цели, казалось бы, просчитывается легко: не мешать (а лучше – помогать) введению Протокола в силу. Когда это случится, конкуренты Америки сами окажутся в капкане, даря не слишком эффективной американской промышленности немалую «фору» по издержкам.

Но что реально делает Вашингтон? Он начинает настоящую войну против Киотского протокола, идя на все, чтобы не допустить введения его в силу. Сильнейшему политическому давлению подвергаются Япония, Канада, Австралия, Новая Зеландия. Кое-кто не выдерживает жестокого прессинга – Австралия в июне 2002 года заявляет о выходе из Протокола.

Для колеблющихся наряду с кнутом используют и пряник: объявленную в нынешнем году Джорджем Бушем многомиллиардную программу снижения выбросов парниковых газов. Эта программа открыто альтернативна Киотскому протоколу - к участию в ней приглашаются и Россия, и Канада, и некоторые другие страны, еще не ратифицировавшие Протокол. И что интересно: затраты на эту программу никто ударом по американской экономике почему-то не считает.

Отдельная тема – позиция Соединенных Штатов на конференциях ООН, определяющих механизмы Киотского протокола. Америка превратилась в главный тормоз в переговорном процессе, действуя как самостоятельно, так и руками зависимых стран. Сделать это нетрудно, если учесть, что ООНовская процедура принятия решений основана на консенсусе всех 180 стран, а, следовательно, неэффективна. Среди этих стран по каждой согласуемой позиции всегда найдется хотя бы одна, которая выскажется против. Ее-то обычно сразу поддерживает американская делегация, создавая долгоиграющий конфликт. Ситуация повторяется пункт за пунктом; в итоге переговорный процесс немыслимо затягивается.

Впрочем, процедурные затяжки – это мелочь, рутина. У американской дипломатии есть и достижения классом повыше. Своего рода шедевром в жанре политической провокации стал срыв Делийской конференции ООН в октябре 2002 г. Конференция в Нью-Дели планировалась как последняя перед вводом Киотского протокола в действие. На ней стороны собирались согласовать немногие оставшиеся моменты работы рыночных механизмов Протокола.

Но вся работа Конференции была парализована в первый же день вбросом нового документа – так называемой Делийской декларации об изменении климата. В тексте Киотский протокол не упоминался вообще, что сразу же спровоцировало конфликт. Умело поддержанный американской делегацией, он не утихал до самого конца Конференции. В итоге ожесточенных дебатов удалось-таки согласовать текст никому не нужной Декларации. На содержательные вопросы времени не осталось.

- А какова судьба Конвенции о биологическом разнообразии? Что-то в нашей стране в последнее время о ней практически ничего не слышно.

- А у нас она как будто никого не волнует. Зато Америку, представьте, интересует весьма: тактика США в отношении Конвенции очень похожа на тактику по Киотскому протоколу. Сценарии по ним словно написаны под копирку: сначала – отказ, непризнание, потом – внедрение и кропотливая подрывная работа изнутри.

Американцы стараются не зря: ставки в Конвенции не ниже, чем в Киотском протоколе. А скорее – намного выше. На кону – право Соединенных Штатов травить весь мир генетически модифицированными продуктами. Чтобы реализовать его в соответствии с идеалами рынка и демократии, надо отменить подписанный в рамках Конвенции Картахенский протокол, разрешающий странам самостоятельно регулировать импорт генетически модифицированных организмов. Этот Протокол базируется на важнейшем принципе – принципе предупреждения. Согласно ему, правительства должны убедиться в безвредности новых продуктов и технологий прежде, чем разрешать их производство или импорт. Принцип предупреждения – один из краеугольных принципов саммита в Рио-де-Жанейро: на нем основана экологическая политика многих стран, и в первую очередь ЕС. Заложен он и в новую редакцию экологической доктрины России.

Совсем иной подход предлагают правила ВТО: в них правительства не имеют права запрещать или ограничивать импорт сомнительных продуктов. Прежде чем это сделать, они должны представить «убедительные научные свидетельства» их опасности, сделанные «серьезной наукой».

ВТО ставит все с ног на голову, снимая с корпораций ответственность за доказательство безвредности своей новой продукции. В виновных оказываются правительства, пытающиеся защитить своих граждан от продуктов, свойства которых до конца не изучены. А в арбитры назначается некая «серьезная наука» - термин-ловушка из американского лексикона. В итоге, если дойдет до реальных разбирательств, окажется, что в большинстве стран такой науки нет. А самая «серьезная наука» целиком располагается в одной конкретной стране, в какой – угадать нетрудно.

Нетрудно понять и то, чего добивается Вашингтон: он требует, чтобы правила ВТО преобладали над нормами ООН. Однако простые решения, столь милые американскому уму, в данном случае могут породить массу сложнейших проблем. Ведь фактически лоббируется полное снятие ограничений с технологических инноваций; корпорациям дается карт-бланш на заполнение рынка непроверенной продукцией. Устраняются последние этические барьеры для технического развития (а принцип «не навреди» - как раз из этого ряда). Перед человечеством открываются неизведанные риски общения с выпущенным из бутылки «технологическим джином» (сколько раз предостерегали нас от этой опасности лучшие умы!). Не совсем понятна здесь наивная вера Америки в то, что грядущий Апокалипсис ее самой не коснется.

- Таким образом, Вы согласны с теми аналитиками, которые утверждают, что миру тихой сапой навязывается «новый порядок», в котором нет заметного места для такой организации как ООН - ее роль в мировом развитии, по замыслам стратегов из Вашингтона, должна плавно перейти, прежде всего, к ВТО и МВФ?

- Безусловно. Америка, несмотря на все свои нынешние сложности, собирается управлять миром и создает структуры, обеспечивающие его полную подконтрольность. При этом в отличие от идеократических государств, США не готовы добиваться власти над миром любой ценой. Цель американского государства – не идея, а прибыль, и нынешние идеологи Белого дома по своему духу не религиозные фанатики, а выпускники бизнес–школ. Чтобы понять логику Вашингтона, достаточно оценить его шаги в терминах обычного курса менеджмента. Задача глобального менеджера, каким намерена стать Америка, формулируется просто: обеспечить подконтрольность мира с целью свободного доступа ко всем ограниченным видам природных ресурсов и максимизировать все виды доходов.

- Однако за многие годы США уже создали в ООН «накатанную» схему обеспечения нужных для себя решений - голосами зависимых стран…

- Разумеется, эта схема действует давно, но весь вопрос опять же в цене. Система ООН базируется на суверенитете стран, лояльность которых стоит весьма дорого. Раньше, в эпоху противостояния с СССР, у Америки просто не было выбора – приходилось переплачивать разного рода режимам, чтобы те не шли на советскую сторону. Приходилось терпеть их фронду, считаться с их амбициями – по тем же самым причинам.

С распадом Советского Союза ситуация радикально изменилась: в излишних затратах отпала надобность. И, похоже, что сладкой жизни «банановых диктаторов» приходит конец. Признаки этого - в таких загадочных событиях, как «сдача» Пиночета или непонятный переворот в Гаити с заменой одного лояльного Вашингтону режима на другой. Все это - сигналы правительствам зависимых стран, подготовка их к новой роли. Роли наемных менеджеров, которых можно в два счета уволить за неэффективность.

- Если говорить о глобальном менеджере, то

по идее, он не должен отправлять действующие структуры управления в утиль, не подготовив новые. Каковы они, по-Вашему?

- Думается, ответ на этот вопрос дан на Йоханесбургском саммите ООН в 2002 году, но почему-то его мало кто услышал. Хотя почти все обозреватели отметили одну загадку: небывало большое представительство крупного бизнеса на этом форуме. И не просто крупного, а крупнейшего: из 100 ведущих корпораций мира 50 были представлены на саммите первыми лицами. Причем среди этих корпораций далеко не все имеют хорошую репутацию с экологической точки зрения – некоторые считаются откровенно «грязными» (например, металлургический концерн «Рио Тинто», президент которого был не без скандала включен в состав английской правительственной делегации). Казалось бы, таким нечего делать на экологическом конгрессе, однако… Их желание туда попасть объяснимо особыми причинами.

Назвать эти причины несложно. Они скрываются под новым термином «Соглашения типа 2». Такое название в документах саммита получили соглашения по вопросам развития между национальными правительствами и транснациональными корпорациями. Подобные соглашения заключались и раньше, но до сих пор они не имели статуса международного правового документа, одобряемого ООН. В Йоханнесбурге они этот статус получили – наравне с международными договорами, заключаемыми между суверенными государствами (в документах саммита последние получили название «Соглашения типа 1»). Для корпораций это - вознесение на Олимп, выход в мировую политику на равных правах с суверенными странами. Так что элита мирового бизнеса не зря летела в Йоханнесбург – она там собралась на собственную инаугурацию.

Не слишком ли поспешили с церемонией? Пожалуй, нет: происходящее точно отражает изменения в мотивах и функциях транснациональных корпораций. Классическое понимание их исключительно в терминах экономической выгоды в духе Смита и Маркса уже давно устарело. Оно не объясняет даже таких давних фактов, как участие корпорации IТТ в свержении правительства Альенде в Чили, вмешательство компании «United Fruit» в политическую жизнь латиноамериканских стран и т.д. А что уж говорить о нынешних днях, когда танталитовый конфликт в Африке доказывает, что корпорации способны вести между собой настоящие войны за природные ресурсы, используя вооруженные силы зависимых стран!

Глобализация, распространяющая контроль США на весь остальной мир, отводит транснациональным корпорациям особую роль. В перспективе они должны подменить (или заменить) правительства подконтрольных Соединенным Штатам стран. Именно поэтому «Соглашения типа 2» предусматривают передачу корпорациям всех систем жизнеобеспечения соответствующих стран – связи, энергетики, водоснабжения и другие. Кстати, инфраструктура развивающихся стран – не самый привлекательный объект для корпораций, которые вряд ли согласятся терпеть убытки, выполняя свои геополитические задачи. Чтобы этого не произошло, США перед началом саммита объявили о резком увеличении помощи остальным странам в целях развития. Реальный же адресат этих 50 миллиардов долларов известен – их получат те же корпорации по линии «Соглашений типа 2».

- Менеджер неэффективен, когда отдает контроль за чем-либо в одни, пусть даже очень надежные руки… - Совершенно верно. Нужны дублирующие системы и каналы влияния.

И о них, разумеется, позаботились. Причем давно: еще в документах Глобального саммита ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году целый раздел был посвящен новому игроку на поле глобального развития – неправительственным экологическим организациям (НПО). С тех пор НПО в обязательном порядке «пристегиваются» к любым консультациям по экологии и развитию, недооценка их роли подается как «признак бескультурья». Конечно, документы Рио признают, что НПО получили развитие пока только в западных странах. Поэтому для остальных стран была поставлена цель – «наращивание потенциала» (capacity building). На решение этой задачи брошены десятки западных фондов, и сейчас на сайте любого их них можно встретить ключевые слова «capacity building». Причем по курируемым странам и регионам работа фондов почти не пересекается, что опять-таки наводит на мысли о хорошем менеджере.

Стоило бы умилиться трогательной заботой Запада об экологической общественности в остальном мире, если бы не одно обстоятельство. Штаб-квартиры крупнейших экологических организаций – и Greenpeaсe, и WWF – ориентируются на Вашингтон. Это – крупные структуры с большим штатом и понятной специализацией: шоу-бизнес и корпоративный рэкет. Последний особенно популярен в связи с Киотским протоколом: «зеленые» бойкотируют бензоколонки отдельных фирм (например, Texaco и Exxon). Тем, кто не хочет бойкота, WWF вешает на грудь медаль с титулом «Спаситель климата» (Climate Saver). Не так давно титул получили IBM и Johnson & Johnson – разумеется, не бесплатно.

Для чего все это делается – для спасения природы? Разумеется, нет. Местные филиалы созданы как механизмы контроля и давления. Их представители активно вмешиваются в законотворческий процесс, в действия исполнительной власти.

- А что в свете нашего разговора можно сказать о России?

- Не надо питать иллюзий и полагать, что новая конструкция создается для слаборазвитых режимов типа Буркина Фасо и что Россию по каким-то причинам вышеперечисленные опасности обойдут стороной. Руководству нашей страны стоит обратить внимание на новые возникающие риски: они существуют для России в полном объеме.

С точки зрения появляющихся угроз можно переосмыслить многое из того, что происходит в России. В частности, вывод из-под государственного контроля системы жизнеобеспечения страны – энергетики, связи, транспорта. Последним может быть уготована судьба фарс-фигур, которыми манипулируют.

Стоит задуматься и о роли общественности: есть смысл «фильтровать» сигналы, исходящие от различных групп влияния и фиксировать реальных заказчиков той или иной позиции или акции.

Пора завершить и розовый период нашего ожидания масштабных западных инвестиций. Мы призываем те или иные западные ТНК инвестировать в Россию, но инвестиции не приходят. Почему?

Причина этого в том, что обычная прибыль – еще не повод для активности ТНК. Их новая роль как субъектов геополитики требует большего – полного контроля над ресурсами и неограниченного доступа к ним. Пока в России это невозможно, корпорации вряд ли решатся на инвестиции в больших объемах. Так что лучше развивать производство в расчете на национальный бизнес, который, собственно, и является главным инвестором в реальной экономике.