Следовательно, Западу нужно постараться сократить их количество: конечно, мы не можем иметь ввиду тот уровень, на котором они держатся сегодня (когда никто вообще не занимается кредитованием); но количество кредитов определенно должно сократиться по сравнению с теми масштабами, до которых оно разрослось за последнее десятилетие (когда банки выдавали в виде ссуд и кредитов по двадцать шесть долларов за каждый доллар, которым они реально обладали; а средняя американская семья должна была доплатить по сто двадцать одной тысяче долларов за свой дом).

Образ джентльмена-банкира, который выдает честнейшие кредиты и который уже к трем часам дня отправляется на игру в гольф, больше не вызывает раздражения, более того, в некоторых местах он вновь стал идеалом. В то же время, хотя для Запада эти вновь открытые, но уже всем хорошо известные, истины имеют силу закона, Китаю следует усиленно игнорировать их. Пока Лондон и Нью-Йорк учатся экономить, китайским банкам было бы лучше последовать по пути Citigroup и JPMorgan, конечно же, обходя стороной повторение их чрезмерного расточительства: начать раздавать деньги, и чем больше, тем лучше. Именно большее количество кредитов для большего количества людей помогло бы Китаю пережить текущий экономический кризис; впрочем, возможно, такое решение одновременно помогло бы и Западу.

Проблема китайских банков заключается не в их размерах: Промышленно-коммерческий банк Китая является шестой по величине мировой корпорацией с общей рыночной стоимостью, превышающей Microsoft. Трагедия состоит в том, что при всем своем богатстве (и это касается всех китайских банков), они слишком нерешительно расстаются с этими деньгами через кредиты и ссуды. Деньги, которые все-таки покидают банковские хранилища, переходят крупным частным компаниям и государственным предприятиям. Согласно данным группы Morgan Stanley, всего лишь 7% всех декабрьских кредитов китайских банков были выданы семьям.

Это не случайность, а последствие крайне четко продуманной государственной политики, войны против кредитования, которую Китая начал в надежде удержания инфляции. В годы стремительного экономического роста Китая Пекин устанавливал ограничение на количества выдаваемых кредитов, дабы сохранить стабильность цен. Теперь же, в условиях общемирового экономического спада (некоторые могли бы сказать «катастрофы»), как отмечает Брэд Сетсер (Brad Setser), экономист Совета по международным отношениям, инфляция мало кого волнует, и политиканам Пекина пора освободить банки из заточения.

Сетсер и многие его коллеги считают, что такой шаг крайне необходим, так как кредитная война Пекина имела ряд непредусмотренных последствий: в частности, банки предлагают своим клиентам крайне невыгодные процентные ставки, так как правительство запрещает им пользоваться большей частью своих депозитов (а это главный источник доходов для банков); в результате, как отмечает Эсвар Прасад (Eswar Prasad), экономист Корнельского университета США, «хотя китайские компании и экономика в целом «загребали огромные доходы», они предпочитали их быстро растрачивать (зачастую на достаточно легкомысленные инвестиции), а не хранить на банковских счетах. Любые проценты выгоднее, чем нулевой доход».

От «войны» пострадал и семейный сектор. Китайские семьи экономят достаточно крупные суммы, по некоторым подсчетам, до четверти своих доходов. Важной причиной этого явления является отсутствие каких-либо социальных гарантий, поэтому семьям приходится много откладывать на «черный день», дабы иметь возможность выплачивать крупные платежи. Если бы Китай позволил своему собственному Citibank выдавать кредиты и кредитные карты, необходимость в такой экономии отпала бы, так как нуждающиеся семьи имели бы доступ к ссудам. Результатом стало бы повышение затрат на потребительские товары, что помогло бы поддержать потихоньку исчезающий экономический потенциал.

Смягчение кредитной политики Китая могло бы положительно сказаться и на Западе. Китай уже долгое время держит свою национальную валюту в искусственно ослабленном состоянии, дабы экспорт был дешевле для иностранных покупателей. Это также делает большинство западных товаров слишком дорогими для самих китайцев, что, в конечном счете, привело к обвинениям США Китая в валютных манипуляциях. Если упрощенная кредитная политика вылилась в увеличение объема покупок потребительских товаров (который чисто исторически составляет лишь треть ВВП), это дало бы возможность экспортерам Китая в большей степени опереться на собственный рынок, а Пекину – усилить юань, увеличивая тем самым импорт и удаляя камень преткновения в американо-китайских отношениях.

Рядовые китайцы хорошо понимают необходимость большего количества кредитов, именно поэтому они создали теневую версию своей банковской системы. Атмосфера в таких банках может быть такой же неформальной, как в компании близких друзей и в семейном кругу или, – подберем конкретный образ, – в ломбарде, или в сельскохозяйственном кооперативе.

Аналитики признают, что теневые банки служат для выполнения крайне необходимой финансовой функции. Как отмечает Степен Грин (Stephen Green), глава китайских исследований в шанхайском отделении банка Standard Chartered, «их условия крайне гибкие». Одно исследование показывает, что весь объем выданных кредитов на 2007 год составил двести девяносто миллиардов долларов. Тем не менее теневые банки остаются малоэффективными и часто задают ростовщические процентные ставки, составляющие от 60 и выше процентов, несправедливость которых особенно очевидна при сравнении с легальным максимумом в 26%, установленном официальным курсом; более того, нелегальный статус сделок делает суд бессильным при разрешении всевозможных споров.

К счастью, Пекин, по всей видимости, наконец-то понял намек: для борьбы с обостряющимся спадом китайские управленцы, отказавшись от кредитных квот, снизив процентные ставки и уменьшив размер залогов, начали освобождать денежные потоки. По данным Morgan Stanley, декабрьские доходы китайских банков от новых кредитов составили более, чем сто десять миллиардов долларов, то есть превысили прошлогодние показатели в четырнадцать раз.

Тем не менее, половина этих кредитов была направлена на выплату сиюминутных платежей, например, на оплату счетов, и почти ни один из них не был направлен на семейный сектор, поэтому теневая банковская система до сих пор сохраняет свои позиции. Таким образом, Пекину придется вступить с ней в ожесточенную борьбу. Легализация теневых банков была бы одним из возможных решений и Пекин уже сделал несколько нерешительных шагов в этом направлении, которые, по мнению Грина, были встречены без энтузиазма. Легальная деятельность предполагает соблюдение правительственных ограничений, в том числе установленного потолка процентных ставок, который не существует для теневых банков, предпочитающих, как отмечает Грин, держаться подальше от формальных структур, ведь «правительственная регуляция практически сводит на «нет» ведение прибыльного бизнеса».

Пекину следует прислушаться к этим опасениям и сделать конкретные шаги для легализации теневых банков, деятельность которых зачастую сводится к акульему промыслу. Убедить крупные банки превратиться в нечто подобное Citibank, истинно народного банка КНР, является еще одним вариантом. Какой бы путь не был выбран, основное решение проблемы очевидно: вполне возможно, что Западу нужно сдерживать свою потребность в кредитах; Китаю же следует полностью поддаться ее соблазну.

Барретт Шеридан.

Перевод с английского Кирилла Батыгина.