Григорий Пирогов: «В XXI веке будет не капитализм, а коммунитаризм»
Впервые человечество подошло к проблеме исчерпания ресурсов. Не какой-то одной территории, а в планетарном масштабе. И на этом фоне развитый мир переживает глубочайший культурный кризис – кризис системы ценностей. И выливается это в ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ кризис: стремительно возрастает численность населения в странах «третьего мира», на периферии, и замедляется прирост в развитых странах. Страшное демографическое давление на развитой мир. Выясняется, что научно-технический прогресс несовместим со старой формой собственности – ЧАСТНОЙ, которая досталась нам в наследство от XVIII-XIX веков.
Вселенная, в которой мы живем, как доказали физики, возникла из крошечного сгустка материи 18 миллиардов лет тому назад. И, скорее всего, срок жизни Вселенной, хоть он и велик, конечен. Гибель Вселенной предрешена. И то, что ныне представляется вечным, в будущем будет казаться временным и эфемерным. В школах и институтах нас учили: было рабовладение, потом феодализм, затем капитализм. Капитализм все еще выказывает живучесть и крепость – он вечен? А вот это вряд ли. И нынешний системный кризис в США тому лишнее подтверждение.
О будущем капитализма, его болезнях, которые способны свести капитализм в могилу, мне рассказывал ведущий научный сотрудник Института сравнительной политологии Российской академии наук, кандидат экономических наук Григорий Григорьевич Пирогов.
Он родом из интеллигентов второго поколения. Отец, Григорий Степанович Пирогов, был из рязанских крестьян, но стал солистом Императорской оперы, у него был великолепный бас, пел партии Руслана, Мельника, Бориса Годунова, все большие партии в операх Вагнера. А мать – образованная женщина, участница революции 1905 года, хотя ее предками были известные русские предприниматели Щербаковы. Щербаковские мануфактуры в Коломне, в Озерах, в Голутвине…
Григорий Григорьевич родился в 1928 году, по образованию японовед, специалист по макроэкономике и экономической политике развитых стран. Много занимался экономико-математическими методами в ЦЭМИ и во ВНИИСИ, глобальным моделированием и эконометрией. Однако излюбленный прием Пирогова – обращение к историческим аналогиям. Он любит цитировать слова историка Ключевского о том, что «история – не учительница, а надзирательница, magistra vitae: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».
«Меня часто упрекали в том, что обращаюсь к аналогиям, – говорил Пирогов. – Но я давно убедился: ни один из подходов – математическое моделирование, обычный содержательный анализ, использование традиционных теорий экономики, политологии, социологии – не дает возможности комплексно и системно осветить какое-то явление. Считаю, что история дает нам примеры постановки экспериментов на сложных социально-экономических моделях, и мы знаем РЕЗУЛЬТАТЫ. И грех не попользоваться таким материалом. Согласен с Ключевским: «История – она не учительница, а классная дама».
Пирогов рассказывает про болячки капитализма, его беды. Как обстоит дело на Западе с демократией, о которой нам все уши прожужжали? Выдающийся германский философ ХХ века Освальд Шпенглер говорил, что демократия при капитализме – это деньги. Но капитализм пережил несколько стадий в своем развитии. Вначале были чудовищные условия труда. Гейне написал песню силезских ткачей: «Германия, саван тебе мы соткем, тройное проклятье в него мы воткнем!» Была полная возможность с помощью достаточно примитивных машин и расширения эксплуатации – очень продолжительного рабочего дня, использования женского и детского труда – получать высокую норму прибавочной стоимости. Но постепенно стало расти рабочее движение, капитализм стал наталкивался на сопротивление. Пришлось обратиться к науке. Да тут еще возник Советский Союз, а потом и социалистическое содружество. Нельзя было только закручивать «эксплуататорские гайки», а приходилось думать над тем, как ублажить своего рабочего. После Второй мировой войны возникло «государство всеобщего благосостояния». И приходилось очень и очень заботиться о благе всего населения.
Противостояние систем капитализма и социализма тоже подталкивало к развитию науки и техники. И вдруг социализм, не считая Китая и некоторых других стран, потерпел поражение. Сломался в одночасье, а капитализм оказался практически без конкурента. Вместе с тем сейчас на смену стадии, когда при сращивании финансового и промышленного капитала доминировал промышленный капитал, пришла эра господства финансово-спекулятивного капитала. За фасадом западной демократии фактически устанавливается глобальная гегемония мировой финансовой олигархии – процесс, который Александр Зиновьев назвал возникновением «сверхобщества».
Стимулы для развития у капитализма в последние десятилетия резко ослабли. На Западе после окончания Второй мировой войны появился достаточно многочисленный «средний класс». Но за последние два десятилетия резко усилилось расслоение общества. Средний класс размывается. Богатые становятся еще богаче, появляются «новые бедные». Пока наблюдается «общество двух третей», оно возникло где-то в 1970-е годы: две трети процветающих и треть как бы отверженных. Это хронически безработные, местные бомжи, это иностранная рабочая сила, которая нещадно эксплуатируется.
Все это создает другое распределение доходов, как пишет в книге «Будущее капитализма» американский экономист Лестер Туроу. В Америке, например, реальная заработная плата падает уже на протяжении 20 лет при удвоении валового национального продукта. И если сначала американское домашнее хозяйство компенсировало это тем, что пошли работать жены, то сейчас и вместе с женами реальный доход домашних хозяйств тоже падает.
Происходит как бы «отсос» денег. Их забирают верхние 20 процентов, верхние 10 процентов, верхние 5 процентов, 1 процент, причем чем выше, тем больше. В США за последние 20 лет 64% прироста дохода пришлись на верхние 10 процентов. Причем очень вырос спекулятивный сектор. Деньги стали уходить туда.
Современная техника создала новые условия для спекуляций. Глобальный капитал рыщет по всему миру, причем в основном капитал краткосрочный. И даже если транснационалы и делают прямые инвестиции, то все равно мощь их капиталов настолько велика, что они могут изъять вложения и перебросить производство в другую страну. Идет непрерывный нарастающий процесс слияний гигантских корпораций.
Был какой-то момент, в 1960 - 1970-е годы, когда происходило возрождения мелкого и среднего бизнеса. Сейчас все изменилось, все заглатывается, и все это непосредственно связано со спекулятивными операциями. Причем эти сделки даже не оплачиваются реальными долларами. Имеют место особые «рычаговые операции». Примерно так, как это продемонстрировал у нас Мавроди.
Сооружаются гигантские финансовые пирамиды. Возникают они так. Занимают деньги под какие-либо ценные бумаги, скупается контрольный пакет какой-либо корпорации, а потом начинают ее активно распродавать, для того чтобы погасить эти долги. Или выпускают так называемые мусорные облигации, распространяют их, а затем, когда сделка завершена, «роняют» их курс и сами же эти гиганты выкупают облигации обратно за бесценок. Весь процесс крутится на спекулятивном уровне.
К тому же из спекулятивных операций возникли «квазиденьги», деривативы-контракты, никак не связанные с реальным оборотом товаров, используемые как платежные средства и приносящие огромные доходы.
Мировая финансовая пирамида сейчас в десятки – сотни раз превышает объем реальных денег. Американский экономист и политик Линдон Ларуш ввел принцип «физической экономики», где рассчитывается реальный продукт на душу населения, домохозяйство и квадратный километр территории, но это физически чистый продукт, тот, который действительно полезен. И показательно, что, по данным Ларуша, например, в США и Европе реальный сектор все время сокращается. Это и за счет оттока финансов в спекулятивный сектор и за счет переноса части производства и капитала в развивающиеся страны.
Капитал не только размазывается, просто его держат в виде денег и не обращают в реальные производственные мощности. А иногда он существует только на бумаге или в памяти ЭВМ. Кроме того, имеется колоссальная сфера досуга и развлечений, сфера коммуникаций, и информационная, где вообще трудно отделить, где продукт, а где что-то вредное. Это уже близко к наркотикам, потому что сейчас на телевидении создаются системы, где можно вещать сразу по 500 каналам. Но неужели можно обеспечить тут всегда хорошую телепродукцию? Практически производится мусор. И за счет этих доходов и доходов от спекулятивных операций раздувается национальный доход.
Есть и другие пирамиды. Одна из очень опасных – международный торгово-финансовый треугольник. Он складывается из того, что японцы продают свои товары в США во все нарастающих количествах. И продают так, что японский автомобиль в Японии стоит в 2,5 раза дороже, чем в США. И США имеют с Японией и развивающимися странами Азии огромный торговый дефицит. Теперь, чтобы оплатить этот дефицит, им нужно как-то доллары возвращать себе. Тогда они занимаются тем, что продают Японии свои ценные бумаги в обмен за свои же доллары, которые они отдали за японские товары. Для обеспечения такого финансирования американского дефицита учетная ставка японского банка была по требованию американцев снижена почти до нуля с тем, чтобы японские инвесторы покупали американские ценные бумаги. Японцы, таким образом, продают материальные ценности, а накапливают пирамиду практически обесценивающихся долларов и ценных бумаг.
Зачем они их берут? Вынуждены. Потому что у них крутится весь механизм только за счет того, что они могут продавать свои товары на емкий американский рынок. У себя они такого массового сбыта реализовать не смогли бы. И нигде в ином месте мира. У них сравнительно низкая безработица, достаточно высокая заработная плата, но и самые высокие внутренние цены в мире. Что теперь делают азиатские страны? Они получают доллары за свои товары в США и покупают в Японии комплектующие части. Ноу-хау. Так Соединенные Штаты наводняют весь мир долларами, за которыми, в общем-то, нет реального обеспечения. У них порядка 400 миллиардов ежегодного торгового дефицита.
Этот порочный торгово-финансовый треугольник уже начинает давать трещины. Япония, Китай, Южная Корея и страны АСЕАН, похоже, приступили к осуществлению серьезной попытки вырваться из плена мировых финансовых пирамид, в частности предполагается учреждение Азиатского кредитного соглашения с капиталом в 30-50 миллиардов долларов с последующим преобразованием его в Азиатский валютный фонд и созданием новой азиатской валюты. Вместе эти страны располагают валютными резервами более чем в 800 миллиардов долларов. И осуществление этих мер будет серьезным ударом по американской валютной монополии. Японский банк уже объявил о предстоящем отказе от «нулевой учетной ставки». Это ставит под вопрос финансирование торгового дефицита США.
Весь мир завязан на доллар как на конечное средство расчетов.
Но любопытна и история с евро - единой европейской валютой. Евро было задумано и продавлено американцами для того, чтобы подорвать марку. Если объединить сильную валюту с целым рядом слабых, а централизованное управление сделать таким расплывчатым, то, естественно, сильная валюта ослабнет.
И действительно это удалось, но, с другой стороны, возникла как бы новая резервная, помимо доллара, валюта, и одновременно с этим была проведена игра против евро. Фактически, как это называет Ларуш, царит «долларо-нефтяной стандарт». Получается: чем дороже нефть, тем дешевле доллар. Поэтому американцы не могут допустить роста цен на нефть сверх определенных пределов. Доллар очень чувствителен к нефти, ибо все расчеты за нефть идут в долларах. Конечно, есть и другие товары, но нефть - как бы основной эталон. Но такая высокая конъюнктура на нефтяном рынке долго не может продержаться. Поэтому наше благополучие – это признает и Правительство России – временное.
Предвидя крах финансовых пирамид, транснациональные корпорации, мировая финансовая олигархия, которая давно вышла за границы определенных государств и сосредоточена, по Ларушу, в основном на британском финансовом рынке и в крупных банках восточного побережья США, начинает свои средства, которые получены в результате финансовых спекуляций, вкладывать в естественные богатства мира, стремясь поставить их под свой контроль.
Какие богатства? Это все виды жизнеобеспечивающих стратегических ресурсов начиная с нефти и газа. Сейчас ставится вопрос о том, чтобы было получено даже право частной собственности на водные источники. То есть в какой-то момент, как считает Ларуш, монополии будут диктовать свою волю всему миру. И кто сможет оплатить, тот выживет, а кто не сможет, погибнет.
Есть попытка сделать весь мир чьей-то собственностью. Мировая олигархия овладела финансами и диктует тут свою волю. Следующий шаг – контроль над всеми естественными монополиями, над ресурсами. Идет процесс глобализации экономики: везде примерно одни и те же потребности возникают, практически в любой точке земного шара можно производить все что угодно, если только дать ноу-хау. Можно найти и квалифицированных людей, можно перебросить туда капиталы, можно управлять издалека при помощи современных средств коммуникации.
Разрушаются национальные границы и национальный суверенитет. Национальные государства уже не могут управлять своей экономикой кейнсианскими методами. Фактически получается, что нет возможности обычными средствами стимулировать экономический подъем у себя в стране. Прибавим к этому еще, что в Европе не рассасывается даже в периоды подъемов безработица, которая в процентах исчисляется порой двузначными числами и десятками миллионов.
Нельзя сказать, что глобализация - совершенно новое явление. Первый случай глобализации был, когда Великобритания сделалась фабрикой мира. Тогда, как это Маркс из отчетов Ост-Индской компании выкопал, равнины Индии были усеяны костями хлопкоткачей.
«Нас сейчас уверяют, – говорит мой собеседник Пирогов, – что будет общая торговля и общий доход резко возрастет, ибо увеличится весь мировой продукт. Но ведь важно не только то, что он возрастет, важно, как он будет распределен. Что было в Индии? Туда хлынули дешевые английские товары, земледельцы отдали за них свои деньги, хлопкоткачи остались без работы, а следовательно, не смогли покупать у земледельцев продукты – в Индии были массовый голод и гибель населения. А сейчас происходит подобное же, но уже во всем мире. Продукт-то возрастает, но эти блага не распределяются на население тех стран, которые его производят, которые участвуют в его производстве, а он переходит куда-то в другое место, где осуществляется его паразитическое потребление владельцами этих транснациональных корпораций».
Пирогов полагает, что ныне накоплено так много материального богатства и производительных сил, что, собственно говоря, финансовая олигархия вовсе не заинтересована в дальнейшем их увеличении. Она, скорее, заинтересована в переделе в свою пользу конечного продукта, в расширении своего паразитического потребления. Раньше действовал лозунг протестантской этики (вспомним Макса Вебера!) - главным было создать свое дело и увеличивать свое богатство. Все мыслилось как служение Богу: Бог наделил богатством избранного, но его долг – приумножать богатство, не транжирить его, а тратить с пользой. Сейчас лозунг совсем другой: «Максимум удовольствия в самый короткий срок!» Раньше был принцип «состязательного благосостояния». Нужно было, чтобы Западный Берлин стал витриной для Восточного Берлина, и Запад старался это сделать, а сейчас задача сводится к тому, чтобы как можно больше снизить расходы на рабочую силу.
«Состязательная экономия», и не только на рабочей силе, поскольку сейчас можно результаты научных исследований, квалифицированную рабочую силу, мозги собрать со всего мира – из России столько уже мозгов вывезли, что это даже более вредно, чем бегство капитала. А ноу-хау, которые у нас задарма забирают! Так вот это одновременно подрывает стимул развитых стран создавать все это у себя – науку, квалифицированную рабочую силу.
Сейчас самый долгосрочный горизонт капиталистического предприятия - от 2 до 4 лет, всего-то! А ведь для того чтобы создать квалифицированного специалиста, нужно, по крайней мере, 30 лет. Значит, все стремятся перекинуть эти проблемы на кого-то другого, норовят проехать безбилетным пассажиром. Но сам по себе современный капитализм базируется на высокой технологии. И вот оно - еще одно фундаментальное противоречие, и капитализм роет яму для самого себя в будущем.
Все это, несомненно, осознается капитанами капитализма. Даже такой суперконсерватор, как кандидат в президенты от Республиканской партии Джордж Буш-младший, в свое время обещал в случае его избрания укреплять систему бесплатного среднего образования. Но возникшая транснациональная олигархия плюет на долгосрочные интересы развития.
Другая тревога капитализма - нарушается этническая однородность населения развитых стран. Постепенно снижается рождаемость коренного населения. Рынок труда наводняется иммигрантами и иностранными рабочими. А дело в том, что национальная однородность и культурные традиции играют огромную роль в экономике и такая «пестрая» рабочая сила – не самое лучшее решение проблем. США держались англосаксонских традиций и жили согласно протестантской этике, сейчас население Европы, Канады, США размывается притоком людей самого разнообразного этнического состава. И вот здесь мы подходим к новой проблеме. Возникает всеобщая конкуренция рабочей силы, что снижает ее цену на рынке труда. В то же время мы подходим к цивилизационному вопросу: а сохранится ли западная цивилизация, если будет так размываться коренное население?
Григорий Григорьевич придерживается такой гипотезы: каждая общественная формация связана с определенной цивилизацией. Согласно Тойнби, Шпенглеру, Данилевскому цивилизации существуют тысячелетия. Но Пирогов полагает, что каждая из них имеет особо благоприятные предпосылки для какого-то определенного способа производства. Вот, скажем, славянская цивилизация имела определенный уклон к государственности и социализму, к общинности и соборности. Это связано с условиями, в которых она на этих евро-азиатских равнинах возникла. В постоянной борьбе с врагами и в борьбе за существование. А англосаксонская и германо-романская цивилизации? Это одно и то же по сути, ибо они вместе слились, были замешаны на индивидуализме. И это очень благоприятствовало развитию капитализма.
Индивидуальная предприимчивость, эта фаустовская душа, о которой пишет Шпенглер, которая устремлялась ввысь с высоты своих готических соборов и рассматривала мир как безграничное поле деятельности, добычи. Вспомним из «Фауста»: эти трое смелых, которых Фауст послал куда-то с торговлей, они захватили еще семь кораблей, приговаривая: «Krieg, Handel und Piraterie – Dreinig sind sie, nicht zu trennen» («Торговля, война и пиратство триедины и не могут быть разделены»).
Поэтому капитализм – это как бы детище западной цивилизации, а она ныне серьезнейшим образом подрывается. Самая главная пробоина в том, что протестантская этика замещается этикой безграничного гедонизма. Вседозволенность наслаждений! Поэтому, в частности, рушится семейная мораль, семья перестает быть основной ячейкой общества. Да, был индивидуум-индивидуалист, но связанный с семьей, были семейные устои, создавались династии, семьи капиталистов-предпринимателей, а сейчас фактически в США семья распадается потому, что, по статистике, мужчина, уйдя из семьи, сразу на 43 процента повышает свой доход.
Прерывается связь между поколениями: дети живут отдельно от стариков, и вот традиция угасает. Телевидение и средства массовой информации, как считает Туроу, приводят к всеобщей неграмотности: чтобы смотреть телевидение, не надо учиться грамотности! Население утрачивает культурные традиции и становится по существу неграмотным. Но на утратившем культурную традицию населении нельзя строить современную промышленность, тем более такие глобальные сетевые системы, которые опоясывают сейчас весь мир. Это не только Интернет, но и системы транспортные, и различные системы связи, и банковская система, становящаяся мировой.
Но когда все делается только ради денег и краткосрочной выгоды, это становится опасным. И часто многое упирается в недоразвитость и износ инфраструктуры, а инфраструктурные проекты ныне сворачиваются даже в Германии. Опять же из-за экономии считается, что все должно быстро оборачиваться.
В газете однажды проскользнул любопытный материал, говорил мне Пирогов. Какой-то русско-американский учебный центр издал «Манифест общества быстрой выгоды». Там хорошо изложено это кредо: немедленно получать отдачу, переводить ее в потребительские блага, потребляя и получая удовольствие. Это тоже противоречит основам капитализма, ибо он опирался на накопление производительного капитала. И на определенную этику.
А сейчас? Нравственные устои рушатся на глазах. В крупнейших городах проходят шествия гомосексуалистов, парады любви с участием сотен тысяч человек. И все это не просто так, а это огромная площадка для распространения наркобизнеса. Идеология гедонизма, немедленного наслаждения вполне устраивает наркобизнес. Последний сейчас имеет 500 миллиардов долларов оборота в мире. Есть предложения считать, что наркобизнес и проституция тоже создают национальный доход.
Во многих странах узаконены браки между гомосексуалистами. Это проповедуется в средствах массовой информации, идут соответствующие фильмы, что еще более способствует распаду нормальной семьи, главной носительницы традиций, и передаче от одного поколения к другому эстафеты труда, не мгновенных ценностей, а более долговременных или даже, не побоюсь этого слова, вечных. Как это, переводя в область богословия, формулировал Владимир Соловьев: существует эстафета поколений, когда каждый человек участвует в творческом процессе совершенствования Вселенной вместе с Богом. И спасение в этой новой совершенной Вселенной предыдущих поколений, их душ, и физическое воскресение после зависят от того, насколько правильно свою миссию поняли их дети, внуки, правнуки и так далее. А тут призывают жить только сегодняшним днем.
О кризисе капитализма пишут и западные авторы: Туроу, Ларуш, Сорос. Вот его слова: «Мы должны думать об обществе, в котором живем, когда дело касается коллективных решений. Мы должны руководствоваться интересами общества в целом, а не нашими узкоэгоистическими интересами».
Как оценивают западные авторы будущее капитализма? Вот Туроу, профессор Массачусетского технологического института, отнюдь не социалист, ищет рецепты спасения капитализма. Он полагает, что капитализм на нынешней стадии несовместим с демократией, потому что тут все решают деньги. Туроу прямо утверждает, что это господство – скорее, олигархических клик, чем демократия. Свидетельством этого является неуклонное падение числа избирателей, которые приходят к урнам. Во всяком случае, демократия предполагает принцип «один человек - один голос». А в капитализме правит тот, у кого больше денег. И это тоже неразрешимое противоречие.
Какой итог подводит Туроу? Он считает, что здание западной цивилизации и капитализма зависло над бездной. Конечно, пишет Туроу, никто точно не знает, когда именно наступит этот цивилизационный и финансово-экономический крах. Но в том, что он наступит, вообще говоря, ни у кого особых сомнений нет. И поэтому нам, россиянам, добавляет Пирогов, следовало бы начать строить защитные механизмы, чтобы в случае чего суметь отгородиться от всеобщей катастрофы. Ларуш называет это созданием «Клуба выживания», считает, что Индия может туда войти, Китай, возможно, Япония.
Будущее капитализма мрачно. Это на Западе понимают многие. Сорос в своих книгах твердит, что надо внедрять механизмы, которые бы создавали общественный интерес. А Ларуш считает, что сейчас время использовать эти мощные производительные силы для того, чтобы облагородить весь мир, построить инфраструктуру всей планеты: восстановить Великий шелковый путь заново, провести транспортные артерии, а на них построить новую промышленность на высоких технологиях. Вовлечь туда массу людей. Но для этого нужны социальная база и могучая политическая воля, способная облагородить мир. Их нет. Вместо этого есть стремление к быстрой наживе и установлению гегемонии для узкого круга «избранных» семей в странах «золотого миллиарда».
Более того, 49% домохозяйств США вложили свои сбережения в акции, иными словами, в фиктивный капитал. Их «доход» - курсовая разница, получаемая при постоянном росте курсов акций, - носит чисто виртуальный характер. Вместе с тем домохозяйства обременены долгами по потребительскому кредиту в 1428 миллиардов долларов, и соотношение долг/доход гораздо выше, чем в 1929 году. В случае падения курсов «доход» сменится убытками, а долг останется высоким. Все это создает предпосылки для нового финансового кризиса, гораздо более глубокого и всеобъемлющего, чем Азиатский кризис 1997 - 1998 годов. Об этой опасности предупреждали многие, и даже председатель Федеральной резервной системы США Алан Гринспен.
«Я полагаю, – заканчивает свой рассказ Пирогов, – что в не столь отдаленном времени мировая финансовая пирамида должна рухнуть. Думаю, что, даже если удастся преодолеть этот кризис, капитализм все равно обречен на гибель».