Дискуссию открыл заведующий кафедрой международных отношений и внешней политики России Московского государственного института международных отношений, доктор исторических наук, профессор Михаил Матвеевич Наринский. Поблагодарив Общественный совет при ФСБ России, а также учёных и специалистов, принявших участие в обсуждении данной проблематики в преддверии 65-й годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне, он предоставил слово коллегам.

      В этот день с докладами и сообщениями выступили статс-секретарь, заместитель директора ФСБ России, доктор юридических наук, профессор Юрий Сергеевич Горбунов; представитель юридического факультета Российского университета дружбы народов, доктор юридических наук Василий Степанович Христофоров; член Общественного совета при ФСБ России Александр Николаевич Ермолаев и другие специалисты. В своём выступлении профессор Ю.С.Горбунов остановился на терминологическом аспекте понятия «коллаборационизм». Дело в том, что «В Российской Федерации данный термин для обозначения сотрудничества с нацистским оккупационным режимом стал употребляться лишь в последнее время, − подчеркнул оратор. − До этого обычно использовались понятия «измена родине», «переход на сторону врага», «пособничество».

      Что, на взгляд автора данной публикации, представляется для русского уха точнее, во всяком случае, понятнее − пусть извинят меня уважаемые участники дискуссии, к тому же не в каждом словаре можно найти его словообразовательное объяснение. Хотя, безусловно, уважаемый профессор Ю.С.Горбунов утверждает, что само наименование «коллаборационизм» шире и многограннее перечисленных понятий. Но в то же время Юрий Сергеевич подчёркивает, что коллаборационизм законодательно ни в России, ни в европейских странах не определён, а квалифицируется как государственная измена1.

       Выступавшие далее отмечали, что некоторыми политиками, историками и представителями СМИ многие события ХХ века сознательно искажаются. Пособничество оккупантам прикрывается то борьбой с большевизмом или сталинизмом, то борьбой за собственную независимость. Однако, чем бы оно не мотивировалось, граждане, осознанно и добровольно перешедшие на сторону врага, фактически во всех европейских странах рассматриваются как коллаборационисты, и многие из них получили суровую кару. Тут нужно отметить, что ещё 15 мая 1942 года подобные деяния были квалифицированы Генеральным прокурором СССР.

       Так, в одном из приказов констатировалось: «...советские граждане, перешедшие на службу к немецко-фашистским оккупантам, а также... провокаторы, доносчики, уличённые в выдаче партизан, участвовавшие в деятельности карательных органов немцев, подлежат ответственности вплоть до высшей меры...» «В связи с этим конструктивно рассматривать проблему коллаборационизма можно при условии выработки чётких критериев оценки этого явления, которые, как представляется, находятся в национальном и международном праве того времени, − продолжает профессор Ю.С.Горбунов. − Что же касается норм международного права, то здесь не всё так однозначно. СССР, в отличие от Германии и ряда её союзников, не был участником «Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны» 1907 г., и в силу положений статьи 2-й Конвенции её положения не обязательны для воюющих.

      Вместе с тем западная правовая доктрина исходит из того, что в период Второй мировой войны положения Конвенции приобрели универсальный характер. Однако фашистской Германией и ее союзниками предписания Конвенции не выполнялись. Несмотря на то, что в названной Конвенции коллаборационизм впрямую не называется, некоторые ее положения имеют отношение к рассматриваемому сегодня вопросу. Например, полицейские или члены иных добровольческих отрядов, созданных на оккупированных территориях из числа коллаборационистов, не могут считаться мирными жителями или военнопленными в случае взятия их в плен.

      На первую особенность, например, указывал Европейский суд по правам человека в постановлении от 24 июля 2008 года по делу советского ветерана войны, бывшего партизана В. М .Кононова, гражданина Латвии, которого местные власти хотели упрятать за решётку, инкриминируя ему казнь чинов оккупационной администрации. Однако Европейский суд воспротивился готовящейся расправе над патриотом.

      Что же до Конвенции 1907 года, то до неё была ещё I конференция 1899 года всё в той же Гааге, созванная по предложению России, а точнее, персонально по идее императора Николая II. Согласно основной концепции как I, так и II Гаагской конференции «О законах и обычаях войны» запрещалось, к примеру, употреблять оружие, снаряды или вещества, способные причинить излишние страдания. Запрещалось употребление разрывных пуль, использование снарядов, распространяющих «удушающие или вредоносные газы», метание снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров» (управляемых аэропланов тогда ещё не было, но авторы Конвенции смотрели, что называется, в корень. − прим. автора).

      «Воспрещалось атаковать или бомбардировать незащищённые города, селения, жилища и строения». Запрещалось вообще «разрушать или захватывать неприятельскую собственность», кроме случаев «настоятельной военной необходимости». В занятых неприятельских областях «частная собственность не подлежит конфискации». С военнопленными «надлежит обращаться человеколюбиво». Для предупреждения военных конфликтов решено было учредить в Гааге «постоянную палату международного третейского суда». Гаагские конвенции были подписаны почти всеми европейскими странами. Но исторически сложилось так, что Россия Николая II Гаагскую конвенцию подписала, а её правопреемник − CCCP свою подпись под этим документом не поставил, может, потому, что внесен он был императором Николаем.

       Нужно ли это было подписывать? Кто его знает, может быть, и нужно. Однако дело состояло в том, что не был сконструирован механизм воздействия на нарушителей данной Конвенции. Не могли же в Гааге опираться лишь на третейский суд?! В случае с предполагаемым агрессором должен включаться механизм более действенный. В своём выступлении доктор юридических наук Василий Степанович Христофоров остановился на ещё одном эпизоде колаборационистской военной деятельности. Проявления коллаборационизма имели место во всех 12 оккупированных войсками нацистской Германии и ее союзниками странах. Таким образом, существует четыре основные формы сотрудничества с противником: военное, о котором только что говорилось, политическое, административное, хозяйственное.

      − Коллаборационизм является одной из наиболее сложных социальных проблем Второй мировой войны, − подчеркнул доктор юридических наук Христофоров. Переходя к малоизвестному широкой публике Локотскому окружному самоуправлению, действовавшему в 1941-1943 годах на территории нескольких оккупированных районов Брянской, Орловской и Курской областей, а также действиям Русской освободительной народной армии (РОНА). В воспоминаниях бывших партизан, с оружием в руках боровшихся с германскими оккупантами на территории Орловской и Курской областей, руководители Локотского самоуправления и РОНА Воскобойник, Каминский и их единомышленники однозначно оцениваются как предатели и изменники Родины.

      Некоторые исследователи искренне сокрушались, что в 1941 году был «упущен шанс» заменит большевистскую диктатуру «новым порядком», который якобы нёс с собой вермахт. Этот шанс заключался в том, что Германия с помощью коллаборационистов победила бы в войне протин СССР и свергла коммунистическую диктатуру в стране. Здесь хорошо бы вспомнить, что в белогвардейском движении за границей многое определял выбор эмигрантов с кем быть? Ответом на вопрос стали слова бывшего русского генерала Василия Бескупского, сказанные им во время Второй мировой войны, который вслед за А.И.Деникиным отказался сотрудничать с нацистами: «Война ведётся не против большевизма, а против России». В документальном фильме 1964 г. «Перед Судом истории» В.В.Шульгин, в прошлом депутат Государственной думы, в 1917году принимавший отречение государя, затем ставший одним из организаторов белой армии, изображавший на экране самого себя, так ответил на вопрос другого персонажа фильма − «историка»: «Но ведь многие из белой эмиграции пошли с Гитлером?».

      Ответ: «Не многие, а лишь незначительная их часть». Действенным выразителем этого направления в белом движении стало участие многих русских эмигрантов в антифашистском Сопротивлении (во Франции жило более 50 тысяч русских эмигрантов). Кстати сказать, само название «сопротивление», по-французски − «резистанс», дала русская подпольная группа, образовавшаяся в Парижском музее Человека, которой руководил Борис Вильде и княгиня Вика Оболенская.

     Вспомним также, что в русской амии всегда считалось, что солдат сознательно надевший мундир чужой армии, является изменником Отечеству. Подобные примеры можно продолжить многократно. «Ни РОА Власова, ни РОНА Каминского, − заканчивал своё выступление доктор юридических наук В.С.Христофоров, − ни какое-либо иное национальное формирование, состоявшее на службе германской армии и способствовавшее осуществлению человеконенавистнических планов Гитлера, не могли стать «альтернативой» в защите Родине от агрессора. Такого рода преступления не знают сроков давности, и лица, их совершившие, не подлежат реабилитации». И далее: «Таким образом, Локотское самоуправление не было, в чём нас хотят убедить, альтернативой, а являлось продолжением фашизма... − подчеркнул представитель РУДН В.С.Христофоров. − В интересующее нас время Уинстон Черчилль сказал: «Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, − наши враги». Каминский и его единомышленники следовали за Гитлером».

    Остальные выступавшие поддержали основные выводы тех, кого мы подробно цитировали. Добавив при этом собственные аргументы, которые свелись к тому, что на вынесенный в заглавие «круглого стола» вопрос − «Коллаборационисты Второй мировой войны. Предатели или герои?» − можно ответить однозначно: «Предатели!»

Владимир Акимов.

1. КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМ (в переводе с французского) − сотрудничество; коллаборационист − лицо, уличенное в измене соотечественникам, синоним слов «изменник», «предатель родины», лицо сотрудничавшее с фашистскими захватчиками в оккупированных ими странах во время Второй мировой войны (19391945).