Как следует из комментариев в прессе, новый Договор заменит одно из наиболее значимых в истории соглашений в области разоружения – Договор между СССР и США о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений от 31 июля 1991 года (ДСНВ). Срок действия ДСНВ истек 4 декабря прошлого года. Кроме того, с вступлением в силу нового Договора прекратит свое действие и Договор между Россией и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов от 24 мая 2002 года (ДСНП). Обязательства по ДСНП стороны уже фактически выполнили.
По словам Д. Медведева, подписание Договора откроет новую страницу в сотрудничестве между нашими странами и «создаст более безопасные условия для жизни во всем мире». Дмитрий Медведев поблагодарил президента США «за успешную кооперацию в этом непростом деле и разумные компромиссы, которые были достигнуты в работе наших команд».
Однако новый договор будет жизнеспособен только при отсутствии наращивании систем ПРО. Это в своей речи подчеркнул президент РФ Дмитрий Медведев. – «Мы считаем, и об этом знают наши американские партнеры, что договор может быть действенным и жизнеспособным только в отсутствии качественного и существенного количественного наращивания систем ПРО, которое может в конечном итоге привести к возникновению угрозы для российских стратегических сил. В этом суть нашего заявления…
Главную задачу после подписания мы видим в ратификации договора. Важно не просто подписать но и синхронизировать процесс ратификации. Мы будем работать с представителями Федерального Собрания, чтобы обеспечить необходимую динамику ратификационного процесса», – добавил президент РФ.
Это событие, затрагивающие интересы практически всего человечества, вызывало далеко не однозначную реакцию. Так, по мнению французского эксперта Фонда стратегических исследований Брюно Тертрэ (www.inopressa.ru/article/08Apr2010/liberation/prague.html)«Пражский договор – соглашение скорее не о разоружении, а о контроле над вооружениями»…
Во-первых, оно касается только «оперативно развернутых стратегических вооружений», которые составляют примерно 30% ядерных арсеналов двух стран. «При этом во внимание не принимаются резервные, ожидающие демонтажа и «нестратегические» вооружения. Ни США, ни Россия ничего не говорят о точном количестве своих запасов».
Во-вторых, установленный лимит сокращения не является фундаментальным качественным скачком по сравнению с московским соглашением 2002 года.
В-третьих, оно теоретически позволяет оставить даже больше стратегических вооружений, чем Московский договор 2002 года, так как порядок подсчета в ВВС позволяет считать один бомбардировщик как одну единицу вооружений, даже если он оснащен двадцатью бомбами и ракетами. Очевидно, что «дьявол прячется в деталях и методах подсчета». Эти правила еще более искусственные, чем в предшествующих договорах, отметил Тертрэ.
Сенатор Михаил Маргелов сообщил, что делегация Совета Федерации России в ближайшее время направится в Вашингтон для того, чтобы способствовать процессу ратификации нового договора по стратегическим наступательным вооружениям. «У демократов в США большая сложность с ратификацией в том, чтобы убедить республиканцев признать этот документ не имеющим характера межпартийных схваток», – сказал он журналистам в Праге. Между тем, подчеркнул российский парламентарий, договор СНВ является «вопросом консенсуса в отношении безопасности как США, так и во всем мире». «Вот для этого мы поедем объяснять американским коллегам». Он назвал договор СНВ взаимным компромиссом.
Президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Л. Ивашов, едва ли не единственный в России аналитик, объективно оценивающий значение этого договора, в недавнем интервью заявил о своих сомнениях «Свободной прессе» (http://svpressa.ru/politic/article/23062). «Ядерное оружие СССР, а теперь России, подчеркнул Л.Ивашов, – не предназначено для силового диктата, а призвано исключить силовой диктат по отношению к России. Ядерное оружие России – это оружие мира, существующее в интересах мира. Любые иные подходы для России – особенно в условиях кризиса обычных Вооружённых Сил – являются или некомпетентными, или провокационными, или предательскими. Процесс сокращения нашего ядерного оружия мог бы стать разумным лишь в условиях взвешенной политики США, ныне всё чаще заявляющих о себе, как о мировом жандарме. К тому же в США не скрывают, что новый мировой порядок строится на развалинах России, за счёт России и против России.
…В 90-е годы России подсовывали неравноправный договор СНВ-2. Если бы СНВ-2 – этот второй, после СНВ-1, шаг по уничтожению ракетно-ядерных вооружений России, – был выполнен, уже сегодня в РВСН РФ имелось бы всего 245 боезарядов на 180 ПГРК «Тополь» и 65 РК «Тополь-М» шахтного и мобильного базирования. Выполнив СНВ-2, Россия уже не имела бы тех 1112 боезарядов на 68 МБР Р-36М УТТХ и Р-36М2 и 72 МБР УР-100Н УТТХ, которые пока что в нашем распоряжении имеются. Сейчас нас вынуждают сократить СЯС на треть. При этом разворачивают ПРО, способную сбить более 1000 ракет».
На оптимистической ноте завершает комментарий в «Известиях» обозреватель Сергей Лесков. Его позиция, как нам показалось, более конструктивна. «Лично меня вполне устраивает, что по числу стратегических и тактических ракет США и Россия по-прежнему вровень, – пишет автор, – а по показателю «забрасывания веса» мы в полтора раза сильнее.
Греет сердце и то, что высокообогащенного урана у нас настолько больше, что на нем сидит половина атомных станций США. К слову, американцы со всеми их Нобелевскими премиями преобразовывать оружейный уран в топливо так и не научились. Предложения Путина о создании международных центров по обогащению урана тем и вызваны, что Россия – явный фаворит в этом секторе высоких технологий».
Виктор Хлебников.