Полагаю, что мой статус фронтовика дает мне моральное право высказать свой взгляд на проблему, особенно на ситуацию, сложившуюся в начальный период войны. Ваш же медиапортал импонирует мне непредвзятостью в осмыслении многих проблем настоящего и прошлого нашей страны.
...К 1941 году страна достигла, казалось, небывалой военной мощи. У западной границы СССР были сосредоточены самые боеспособные соединения Красной Армии. В СССР имелось 23 000 танков, 112 000 орудий и минометов, 235 000 пулеметов. Флот имел в своем составе 3 линкора, 7 крейсеров, 212 подводных лодок, 54 лидера и эсминца, 287 торпедных катеров. Ни одна армия в мире не имела такого количества боевой техники. Партия утверждала: если разразится война, она будет вестись на чужой территории и малой кровью.
Сосредоточение войск Германии у границ СССР не происходило незаметно. О нем регулярно сообщала советская разведка. Но нужной реакции со стороны Сталина не последовало. Эту загадку пробовали объяснить и осторожностью советского руководителя, и недооценкой опыт и силы вермахта, захватившего к тому времени пол-Европы. 21 июня в 13 часов во все германские части был передан условный сигнал "Дортмунд", подтверждающий дату нападения - 3 часа 30 минут 22 июня 1941 года.
Наши войска встретили начало войны в казармах. Им предстояло выполнить многочасовые марши. Но опоздание и неразбериха привели к большим потерям, особенно авиации, в результате чего немцы получили господство в воздухе. Несоответствие реальных событий указаниям Генштаба дезориентировали войска. А противник не просто стремительно наступал, но выводил из строя связь, дабы нарушить управление.
Вспоминаю эпизод сорок первого года: приехавший офицер штаба фронта спросил у нашего комбата, где КП корпуса? Тот ответил: да я не знаю, где КП полка, а вы спрашиваете о КП корпуса!
В некоторых штабах на первом этапе война возникла "радиобоязнь". Считалось, что противник пеленгует местонахождение командных пунктов, и радиосредства изгонялись с КП. Абсурд? Да. Но так было!
Штабами не соблюдались правила радиообмена, радиосообщения часто передавались открытым текстом. Хуже всего дело с радиосвязью было в линейных частях. А танки, и самолеты ее в первый период войны вообще не имели. В движении войска осуществляли связь при помощи посыльных. В частях радиосвязь была доведена только до батальона. С ротами действовала лишь проводная связь. Качество аппаратуры было намного ниже немецкой. Не хватало кабеля, питания. Академия связи рекомендовала в подразделениях низшего звена использовать для связи - колючую проволоку.
О каком взаимодействии могла идти речь? Мобилизация еще не была проведена, и большинство частей начали воевать по штатам мирного времени. Добавьте к этому неопытность командиров, назначенных перед войной в результате массовых репрессий в армии, не хватало грамотной организации боевых действий и руководству Красной армии. Под непрерывными ударами противника войска Красной Армии не успевали закрепляться на выгодных для обороны рубежах. В результате несогласованных действий, отсутствия непрерывного и надежного управления, остановить немецкие войска не удавалось. Большое количество наших соединений и частей попадали в окружение и были разгромлены. Под непрерывными ударами противника начался поспешный отвод войск. Отступление часто превращалось в бегство.
Нужно отметить, что в Полевом уставе не было даже раздела - отступление. Никто толком не знал, как оно совершается. Начальник Генерального штаба сухопутных сил Германии генерал Гальдер отмечал: "Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом пауза, после чего - атака пехоты с криком "ура!" глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атака производится с дальнего расстояния. Отсюда невероятно большие потери русских". В ходе боевых действий в войсках появилась "танкобоязнь", "боязнь окружения".
Хотя эти опасности часто преувеличивались. Тем временем войска вермахта продвигались в глубь нашей территории. Организация марша четко продумывалась. Маршруты движения колонн предварительно разведывались авиацией. Командиры групп имели связь с авиацией. Впереди колонн действовали разведотряды. Танковые части продвигались в сопровождении мотоциклистов, ведущих разведку. В колоннах вместе с танками двигались и автомашины с пехотой и противотанковыми орудиями. Хорошо было налажено взаимодействие наземных войск с авиацией. А что, наших командиров нельзя было учить этому еще в мирное время?
Во время же военное такая учеба давалась ценою крови и больших потерь. Произошел разгром Западного фронта под Минском. Маршал Рокоссовский вспоминал: "Даже тогда, когда совершенно ясно были установлены направления главных ударов, наносимых немецкими войсками, а также их группировки и силы, командование было неспособно взять на себя ответственность и принять кардинальное решение для спасения положения, сохранить от полного разгрома большую часть войск, оттянув их в старые укрепрайоны".
Вместо того чтобы линию укрепрайонов (УРов), занять подходившими из тыла свежими войсками вторых эшелонов и резервов, подготовить к обороне, их по мере подхода бросали в бой без всякой подготовки. Требование Ставки во что бы то ни стало удерживать занимаемые рубежи обороны, даже в условиях глубоких обходов и охватов, были причиной того, что крупные группировки наших войск не выводились во время из-под ударов противника. Это влекло за собой большие потери личного состава и техники. В итоге девятидневных боев были оставлены города в ближнем приграничном пространстве: Каунас, Даугавпилс, Гродно, Брест, Слуцк, Перемышль, Ровно, Львов, Минск. На всем советско-германском фронте сложилась тяжелая обстановка.
Разгромив приграничные группировки Красной Армии в Прибалтике и в Белоруссии, войска вермахта, используя лучшую организацию боевых действий и тесное взаимодействие всех родов войск, боевой опыт, продолжали продвигаться на восток. Главная задача, стоящая перед армиями прикрытия - задержать противника в пограничной полосе и обеспечить развертывание главных сил - не была выполнена.
Никто не нес ответственности за снабжение и обеспечение войск Красной Армии. Склады, сосредоточенные у границы, были уничтожены или захвачены противником. Отход осуществлялся в тяжелых условиях. Но, несмотря, на успехи, немцам не удалось разгромить основные силы Красной Армии. Общие потери сухопутных войск Германии к 6 июля 1941 г. составили 64 000 человек.
И все же приходится с горечью признать: эти потери были несопоставимы с потерями Красной Армии. На Белостокском выступе было окружены 2 армии, под Минском - 3, под Уманью-2. За время приграничных сражений Красная армия потеряла такое количество личного состава и боевой техники, восстановить которое в ближайшее время не представлялось возможным. Потери Красной Армии только пленными в 1941 году около 4,5 миллиона человек. Эти огромные потери, помимо других причин, можно объяснить и нежеланием многих защищать режим Сталина. Такова горькая правда войны. Но после поражения немцев под Москвой многое изменилось. Армия на выстраданном горьком опыте училась воевать.
До победы в 1945 было еще несколько лет, и каждый год войны уносил жизни миллионов бойцов. Цена победы росла. Конечно, историю не изменить. Но, изучая итоги войны, стоит подумать, была ли возможность приблизить парад победы на несколько лет? Полагаю, что такая возможность была упущена по вине Сталина и Генерального штаба.
Главной ошибкой в приграничных сражениях была попытка неподготовленными контрударами остановить немцев. Это стоило нам потери - преимущества в технике, утраты вторых эшелонов и резервов. Вместо того, чтобы вводить в бой по частям вторые эшелоны и резервы, ими нужно было занять линию УРов ("линию Сталина") и на ней встретить немцев. Одна из наших бед была в том, что во главе армии стояли бывшие герои гражданской войны, мыслившие старыми категориями.
Над руководством войск, штабов довлела тень Сталина, принимавшего окончательные стратегические решения, которые бывали ошибочными. Сталин сумел создать преимущество в численности боевой техники к 1941 г., но он же был главным виновником ее бесславной потери в первые 10 дней войны. Да, лето сорок первого было временем тяжелых потерь и поражений. И тем дороже нам - Победа 1945-го. Несмотря на большие жертвы и просчеты в начальный период войны, народ ее выиграл.
Всеволод Бабич, полковник в отставке, ветеран войны и труда.