«Я полезу на нож за правду,
за отечество, за русское слово, язык»
Владимир Даль
Язык – это сокровище, данное Богом народу для своего свидетельства в веках. Он, язык, главное богатство народа, условие его, самостояния на земле и одновременно орган формирующий его духовность и обеспечивающий иммунную безопасность. Потому церковь учит строгому и бережному отношению к слову и предостерегает от греха сквернословия и многословия. Ни в одном словаре, даже сверхбогатом, мы не способны отыскать слова для определения столь могущественного и непостижимого явления, как язык. Слово «язык» стало у нас и синонимом целого народа. В годину наполеоновского нашествия предостерегали в царских манифестах о вторжении на Святую Русь нечестивого Бонапарта с «двунадесять язык».
Все манифесты 1812 года были писаны Государственным секретарем, вице-адмиралом Шишковым вдохновенным апостолом русского слова. Адмирал-языковед утверждал: «язык – есть мерило ума, души и свойств народных». Адмирал относился к языку с религиозным рвением и неоправданные заимствования из чужих языков воспринимал, как злую разрушительную ересь, сравнимую с чужеземным вторжением. Манифесты адмирала Шишкова, по словам Сергея Тимофеевича Аксакова «действовали электрически на целую Русь». Царские манифесты составленные адмиралом гремели по стране:
«Народ русский! Храброе потомство храбрых славян…»
На бюсте вице-адмирала Шишкова в Академии наук, которую он возглавлял четверть века, золотом выбиты будут пушкинские строки:
Сей старец дорог нам; он блещет средь народа,
Священной памятью двенадцатого года.
Через адмирала Шишкова, во стане русских воинов, слово и оружие слились победно.
«В начале было Слово, и слово было у Бога, и слово было Бог». Так начинается Евангелие от любимого ученика Христа – Иоанна. Чутких гениев народа всегда волновало совпадение в родном языке имени Бога-Слова с самоназванием их родного племени – «словяне». В этом им виделся таинственный перст судьбы. Именно этот народ славяноруссов крестил апостол Андрей Первозванный, брат апостола Петра, сделав своей проповедью и русов народом Первозванным.
Ломоносов, о котором великий Сергей Аксаков сказал «он дал нам язык», писал в посвящении к своей «Грамматике Российской» на имя цесаревича Павла петровича: «Повелитель многих языков, язык российский, не токмо обширностью мест, где он господствует, но купно и собственным своим пространством и довольствием велик перед всеми в Европе».
Только сильный и правдивый язык способен создать сильное и обширное государство, скрепившего пространства и семьи. О глубокой живительной связи языка и государства знали все великие строители державы, начиная с Петра I. Сталин, поднявший Россию на лидерство в мире из разрухи, хаоса, крови, войн, и восстановивший золотой русский героический век (1941–1991) за год до смерти написал классически ясную работу о языке и разогнал химеры, которыми окутал языкознание академик Николай Яковлевич Марр. Марр был безраздельным красным вождем советского языкознания. Он, «сын, – по его выражению, – шотландца-садовника и менгрелки», знал лингвистически двести языков и обладал феноменальной интуицией. Как кавказовед он не знал в мире равных. Но абсолютная власть и безудержный полет фантазии сыграли с ним злую шутку, и он все языки мира стал производить из яфетической семьи языков, родной для него и Иосифа Джугашвили. На одном из съездов партии он обратился к Сталину на грузинском языке. Весь словарный запас человечества Марр производил из четырех слов. Автору этих слов в молодости льстило, что в числе четырех первичных слов, по теории Марра, входит и его фамилия («раш»). Курдам Марр, кстати, посвятил одну из лучших своих работ с подзаголовком «Влияние курдов на культуру Передней Азии», но истина дороже. Учитель автора академик И.А. Орбели был, как кавказовед, соратником Марра. Когда поощрялось топтать «мертвого льва» Орбели, не позволил себе ни одним словом негативной оценки Марра. Последний даже при жизни возглавил Яфетический институт своего имени. Потом он будет преобразован в «Институт языка и мышления». Сейчас даже трудно вообразить на сколько абсолютным было господство Марра в языкознании. При всех перекосах, уникальный авторитет Марра возвел языкознание в разряд государственно важных дисциплин.
Конец эпохи Марра совпадет с окончанием Днепропетровского Университета гениальным юношей Олегом Трубачевым, имя которого окрасит в славистике почти всю вторую половину ХХ века и сделает его мировым авторитетом в руссистике и сравнительном языкознании.
Мне довелось не один десяток лет дружить со знаменитым филологом, академиком Олегом Николаевичем Трубачёвым и его семьёй. Наши беседы были интересны и затрагивали широкий круг тем. Ясность и строгость мышления Олега Николаевича в сочетании с его врождённым остроумием особо украшали беседу. Чаще всего мы касались актуальных вопросов отечественной истории, филологии, природы и истории русского языка, которая неразрывна с исторической судьбой народа. Особенно волнующей темой всегда была роль языка как важнейшего инструмента в созидании личности, семьи, армии и государства. Язык – главное сокровище нации, и здесь на первый план выходит языковая стража летописцев от преподобного Нестора и митрополита Иллариона, которую сменили со времён Аввакума Петрова писатели и, особенно в последние века филологи-русисты.
Написать о служении академика Трубачёва родному языку и народу мне хотелось давно – пожалуй, года с 1984-го. В тот год в «Правде» вышла его статья «Славяне, язык и история». Сейчас подобная работа едва ли была бы замечена среди свистопляски криминала и рыночного хрюканья. А тогда Советский Союз высился монолитом – закрытым, несокрушимым и контролируемым. Строгая статья Трубачёва (благородная строгость всегда была его «фамильной» чертой), вот эта неожиданная для директивного органа партии статья была заряжена такой сдержанной болью и духовной силой, что даже напугала газету обвалом звонков и писем. В числе восхищенных читателей оказался и начальник Генерального штаба, грозных тогда Вооружённых Сил СССР, сверхосведомлённый маршал Ахромеев. Он отправил, возможно, первое в истории письмо маршала филологу.
Трубачёв и маршалу и всем остальным адресатам ответил со свойственной ему добросовестной учтивостью, хотя и сам был ошеломлён неожиданным шквалом откликов.
В заголовке статьи с партийным иносказанием не было слова «русский», а только расплывчатое «славяне», но и оно исторгло вопль из миллионов истосковавшихся по родному русских сердец.
Теперь после второго насильственного расчленения Советского Союза, а вернее исторической России, мы знаем, что не базы, не ракеты, не полигоны, не танковые армии и не партия были главной силой, скреплявшей государство. Этой силой, незримо скреплявшей обширное пространство державы и объединявшей людей разных национальностей и вероисповеданий единый монолит, главным сверхоружием страны выступал великий, правдивый, свободный русский язык. Именно правдивый и свободный, ибо, таким выступал в веках его создатель русский народ. Его, этот великий язык законно может считать своим родным языком и русский, и белорус, и украинец. Они, все три народа-брата, соавторы этого языка в веках, как утвердил это своим творчеством малоросс Николай Гоголь художник, богослов и инок.
Недаром после распада Союза этнократические кланы в бывших братских республиках первым делом стали бороться с русским языком, изгоняя его из общественной и политической жизни. Но несмотря на то, что за последние полтора десятилетия урон был нанесён огромный, русский язык и поныне остаётся цементирующей основой, на подсознательном, ментальном уровне соединяющей людей разных национальностей.
Эта таинственная, сокровенная власть языка не давала покоя Трубачёву последние десятилетия, как только разрушители стали раскачивать страну, называя «застоем» лучший после 1917 года период страны. Он много над этим размышлял, выступал, объясняя с разных трибун, что в языке наша сила, наше единство, богатство и возрождение. Глубокую взаимосвязь языка, породившего его народа и государства, созданного этим народом, всегда осознавали лучшие умы России. Карамзин в «Истории государства Российского» отмечал: «Победы, завоевания и величие государственное, возвысив дух народа Российского, имели счастливое действие и на самый язык его, который, будучи управляем дарованием и вкусом писателя умного, может равняться ныне по силе, красоте и приятности с лучшими языками древности и наших времён. Будущая судьба его зависит от судьбы Государства» (разрядка моя – К.Р.).
Именно в силу нерасторжимости судьбы языка и государства каждый истинный филолог-русист с первого курса вступает в языковую стражу своего Отечества. Язык дан народу Богом. Но и государство, по Гегелю, есть «Бог, стоящий в мире». Таким образом, служение русиста есть как бы дважды религиозное, и длится оно до смерти.
В Москве живёт вузовский преподаватель русист Зинаида Савиновна Дерягина. Выросла и окончила университет в Екатеринбурге. Корни у неё вятские, из стойких старообрядцев. Она скромная подвижница русского языка. Её покойный супруг, доктор филологии Виктор Яковлевич Дерягин, беззаветный русист, прямо-таки сгорел на посту заведующего отделом рукописей Публичной библиотеки («Ленинки»). Дерягин был из прирождённых стражей-русистов.
Зинаида Савиновна и её супруг Виктор Яковлевич, как и тысячи других русистов, непроизвольно тянулись к такому светочу русистики, как академик Олег Николаевич Трубачёв и, разумеется, его супруга Галина Александровна Богатова, доктор филологии и известный лексикограф. Мы говорили о внецерковном, но, по сути, религиозном служении русистов. Знакомый лингвист Зинаиды Савиновны Олег Владимирович Востриков покинул докторантуру и принял священнический сан. В то время у него уже было на руках пятеро детей. Но переход Вострикова из русистики в священство был прям и органичен и казался ему единым служением Богу и России. По исторической России, в пределах бывшего Советского Союза, сегодня много скромных, безвестных и верных стражей родного языка.
Все честные кафедры русского языка и словесности, во всех вузах страны, в военных училищах и все преподавателей русского языка в более чем 60 тысячах школ России можно бы приравнять к особому военно-духовному братству подвижников русского слова. Почему, спросите Вы. Да потому что каждодневная забота о русском языке напрямую связанна с духовной защитой своего народа и своего государства.
В одном из медицинских заведений Новосибирска, как передают, успешно лечат детей от наркотиков сказками. Тяга к чистоте и чудесному оказывается выше наркотиков. Всю нацию через радио, телевидение и литературу можно высветлить и возродить посредством чистого русского языка, родных напевных песен и правды без бабуинского эстрадного дрыганья и кошачьих завываний «звёзд».
В каждом педагогическом вузе кафедра русского языка должна бы быть наиболее чтимой и окружённой заботой всех остальных кафедр. Как в каждой Военной Академии под № 1 идёт кафедра оперативного искусства, так в каждом вузе под незримым номером один приличествует быть кафедре русского языка. Последняя должна находиться в личном ведении главы города или губернатора.
Особые надежды Россия возлагает на своих сынов, оказавшихся за пределами Российской Федерации, в бывших советских республиках. На их верность языку митрополита Иллариона, преподобного Нестора, боярина Софрония Рязанца, автора «Задонщины», «Слова о полку Игореве», Аввакума Петрова, Ломоносова, Державина, Пушкина, Гоголя, Даля, Чехова, Шолохова, Ивана Ильина, Ивана Шмелёва, Василия Жуковского, историков Ивана Голикова, Ивана Забелина и святых Дмитрия Иловайского, митрополитов Филарета (Дроздова), Игнатия (Брянчанинова), героя Севастополя, святого митрополита Иннокентия (Борисова) и святых протоиереев о.Иоанна (Кронштадтского), и о.Иоанна (Восторгова). Этим именам надлежит быть основой каждой библиотеки в православной семье. Сюда можно бы присовокупить труды Трубачёва и, прежде всего небольшую, но мудрую его книжку «В поисках единства». Всем перечисленным светочам русской культуры была свойственна исключительная честность и правдивость. А мы перечислили только горсточку подвижников русской земли. Вся Русь при любых испытаниях держалась на людях правдивых. Только такой народ и его порода могли создать по слову Тургенева язык «правдивый и свободный».
Так появляется в веках таинственная и глубокая связь языка и народа. Не догмы партийные, замешанные на ненависти к своему народу, хитро рассечённому на классы, скрепили земли бывшей Российской империи, созданной Петром – самым правдивым и отважным русским человеком в истории, а тяга и доверие всех нерусских народов империи, к народу русскому за его честность и приверженность к правде.
Честность была основой и двигателем всего купеческо-промышленного сословия России из века в век, при любых издержках, свойственных грешному человеческому роду.
После 1917 года часть русских дворян, инженеров оказалась в США. Первым сплотил русских офицеров и инженеров вокруг себя авиаконструктор Игорь Сикорский, создав русскую авиастроительную фирму. Потом пятьдесят лет на его вертолётах будут летать американские президенты. Русские дворяне–инженеры так поразили воображение янки своим трудолюбием, культурой и честностью, что те стали требовать, чтобы при создании новых фирм половина ведущих сотрудников состояла из русских.
Сейчас, говоря словами Владимира Путина, «медийный бизнес» внушает всем, что в России только и делали что воровали, чтобы оправдать собственное телеворовство – т.е. ложь. Странно, что при этой лжи помалкивает церковная иерархия, выбравшая иномарки, как молодёжь выбрала «Пепси». Если в России только и делали, что воровали, то значит в ней не было никогда верующих. Не может человек воровать и быть верным Богу.
Россия выстояла и возвысилась только на приверженности к правде. Таков и язык её – правдивый и свободный. Свидетельства верности правде в народе неисчислимы.
В разруху и смуту 1918 года пограничников не хватало. Командирами зачастую служили старые царские офицеры Пограничной стражи. Едва ли не «отцом» всей новой Красной пограничной службы стал сын великого русского писателя Н.С.Лескова полковник Андрей Николаевич Лесков. В царской Пограничной страже он прослужил более тридцати лет. С 1918 года А. Лесков – начальник штаба Петроградского пограничного округа. Ещё десять лет он на ключевых должностях обеспечивал преемственность поколений. Разработанная им «Инструкция по охране северо-западных границ» (1923 года) стала основным руководством для всей советской пограничной службы. В пределах подведомственного Лескову северозападного округа произошёл один из характерных для русской границы случаев.
Пограничников набирали тогда на добровольной основе. Они едва прикрывали наиболее важные участки вдоль Мурманской железной дороги. Однажды пограничник Фёдор Крышанов производил досмотр вещей на таможенном пункте. Один из иностранцев пообещал Крышанову солидную награду, если тот пропустит его чемодан без досмотра, но услышал в ответ: «Не продаёмся!». Чемодан вскрыли и обнаружили валюту в 369 тысяч рублей. За неподкупность командование, в лице того же Лескова, объявило Фёдору Крышанову благодарность. Следует заметить, что Крышанов не буркнул иностранцу «не продаёмся», не отвёл глаза и не взглянул исподлобья, как смотрят только уголовники. Крышанов посмотрел на валютчика твёрдо и прямо и как хлестанул с оттяжкой «не продаёмся»!
Из крышановской чистоты сердца со времён атамана пограничной стражи Ильи–свет–Муромца исторгался правдивый русский язык и его культура.
Олег Николаевич Трубачёв был как бы воином русской стражи. Он родом из несменяемой стражи казаков. Его род известен с XVII века среди служилых волжских казаков. Ему – учёному – были близки слова Ивана Ильина о природе науки и её месте в жизни народа: «Наука, – писал Ильин, – неотрывна от породившей её национальной культуры: наука есть органическая сила народной жизни и истории, живое дыхание народного духа; и, в тоже время, наука есть величайшая национально-воспитательная сила, которая именно для того излучилась из народной души и сосредоточилась в особый очаг – очаг мысли и знания, – чтобы вернуть народу свою сосредоточенную и очищенную, а потому воспитывающую и облагораживающую силу».
Именно в этом и видел свою миссию на земле один из вождей стражи русистов – академик Олег Николаевич Трубачёв. Именно забвение национальных начал привело советскую и нынешнюю Академию наук России к кризису, деградации и потере общественной и государственной значимости. Особенно ярко этнокастрация учёных проявилась на Сибирском отделении Академии наук. Academia Sibirica взяла многообещающий старт, но отсутствие национально-патриотического тепла и энергии привели постепенно к глубокому отчуждению Сибирского отделения от коренных сибиряков и даже к взаимной враждебности. Беспамятство неминуемо приводит к вырождению. И через полстолетия со дня основания в Академгородке нет ни одного памятника русским учёным – ни Ломоносову, ни даже сибиряку Менделееву и ни одной улицы имени великих русских учёных. Центральная улица Научного центра Сибири в глубине континента носит нелепое название «Морской проспект». Оторванность от национальных корней мстит жестоко и беспрерывно. Сегодня двадцать тысяч российской молодёжи учатся за рубежом. Власти знают, что на родину вернётся только две тысячи. Без национальных огней гаснут тепло и свет в душах людей, особенно молодых, а земля становится холодной, бесплодной и малонаселённой.
Без национальных начал не только невозможно создать государство, армию, науку, но даже выиграть в футбол. Во все века проблема народа, его языка, его веры и государства были в эпицентре борьбы за самоидентификацию и само существование народа. Еще великий протопоп Аввакум Петров обращался к отцу Петра I, царю Алексею: «Ты ведь Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком, не унижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах». Кстати, даже великая русская литература XIX века не смогла превзойти по выразительности и мощи «Житие протопопа Аввакума» этого гениального апостола и русиста. За столетие до Аввакума царь Иван IV в полемике с иезуитом Пассевином на предложение последнего принять унию по примеру греков отрезал:
– Греки для нас не Евангелие. Мы верим Христу, а не грекам.
И чтобы окончательно поставить все на свои места, заявил:
– Вас крестил апостол Петр, нас крестил апостол Андрей Первозванный.
В устах царя это прозвучало как «мы первозваннее вас». В год посещения апостола Андрея русская речь уже звучала по всему югу России в устьях Дуная, Днестра, Буга, Днепра, Дона и Кубани. Она продвигалась вверх по течениям этих рек и местами уже достигала Ладоги, Невы и острова Валаама. Уже тогда, согласно изысканиям О.Н.Трубачева, формируется наддиалектный устный литературный язык. Катализатором этого явления стали племена по течению Дона. Великий Петр на Ордене Андрея Первозванного провидчески велел выгравировать: «Sanctus Andreas Patronus Rossiae» (Святой Андрей – Покровитель России). Еще в начале Х века послы князя Олега спокойно и гордо заявили византийцам через девять веков после посещения апостола Андрея: «Мы от рода русска»