Это не аналитическая записка, не трактат, а скорее первая реакция на известие об очередном варианте реформы армии. Без малого тридцатилетний военный, педагогический и житейский опыт автора, как представляется, дает право на обсуждение этой темы, поскольку речь идет о важнейшем институте государства, основе национальной безопасности.
Смысл любой военной реформы, на наш взгляд, состоит в том, чтобы всеми доступными ресурсами создать максимально комфортные условия для эффективной жизнедеятельности собственного воина и максимально осложнить функционирование солдат потенциального противника. Путей, как показывает отечественный и мировой опыт реформирования военной организации (и не только армии как таковой!), несколько:
- совершенствование уровня подготовки личного состава;
- технологизация Вооруженных Сил – сообразно реальным и потенциальным видам вооруженной борьбы (рост энерговооруженности, мобильность, внедрение систем высокоточного оружия и др.);
- создание благоприятного внешнеполитического фона для деятельности армии и флота;
- упрочение социальной защищенности воинов.
И так далее…
В принципе реформы в военной организации государства должны идти постоянно, так сказать, в ногу с мировым военно-техническим прогрессом, без явных социальных потрясений. Собственно, о человеческом факторе – главной движущей силе реформ – мне и хотелось сказать в первую очередь. Полемика о структуре, перспективных разработках боевой техники и оружия – для специализированной аудитории. Единственное, о чем следует заметить, так это о контрпродуктивном намерении избавиться от дивизий кадра или баз хранения. При полномасштабном развертывании Вооруженных Сил до штата военного времени без них не обойтись. Оптимизация – да, но полное устранение в условиях экспансии НАТО − смерти подобно.
Отечественные Вооруженные Силы, разделив участь государства, фактически пережили ряд болезненных революционных превращений, назвать которые реформой нельзя.(1) Не углубляясь в историю вопроса, отметим, что дезинтеграция ВС СССР и постсоветская биография Российской армии и ВМФ – это череда унизительных, волюнтаристских по сути решений политической власти, которая была очарована идеей всеобщего мира и отсутствия явных противников у демократической России, и была уверена в слабости собственной экономики… Правда, этой «слабой экономике» удалось сформировать тысячи олигархических капиталов… Но этот парадокс для осмысления в контексте норм права. При внешнем словесном флере политического руководства лихих 90-х офицерскому составу, подлежавшему сокращению, было ясно, что отцами-реформаторами преследуются две цели:
1) экономическая – избавиться от лишних ртов;
2) политическая – избавиться от партийно-политического аппарата КПСС и активных носителей советской системы ценностей.
Реформа, точнее, − строительство Российской армии − была необходима. За это говорили итоги двух кампаний в Чечне, состояние морального духа личного состава. Так, в марте 1998 года в бегах находилось более 17 000 дезертиров и Генпрокурор Ю.Скуратов обращался в Госдуму РФ с предложением об амнистии для нарушителей 337 и 338 статей, части 1 УК РФ – жертв казарменных хулиганов… Сомнений в целесообразности реформы не было. Однако на повестке дня остро стояла проблема освоения методов системной модернизации военной структуры.
И казалось, что хрестоматийное выражение: «Без науки современную армию построить нельзя», − станет отправной точкой реформы. Ан, нет. Сокращение военнослужащих позволило Б.Ельцину и П.Грачеву немотивированно, зачастую преступными методами ликвидировать военные вузы, ремонтные предприятия, военные совхозы, санатории, разбазарить «излишки» боевой техники, оружия (вооружить армию Дудаева!), войсковые резервы и запасы продовольствия…
Современное положение армии не столь катастрофично. И, может быть, у заявленной реформы существуют модели с соответствующими мотивировками, математическим обоснованием, с учетом политических рисков и т.д., но их хранят до поры до времени в секрете. Ни разу по этому поводу в национальном масштабе (за исключением небольшого интервью начальника Генштаба генерала армии Н.Макарова С.Брилеву по каналу «Россия» 18.10. 2008г.) сказано не было. 80% сегодняшней армии, по признанию начальника Генштаба генерала армии Н.Макарова – это офицеры и прапорщики без личного состава. Без опыта общения с личным составом. Поэтому, когда им, мол, доверяют руководить людьми, то они теряются… Но позвольте, о каких робких и необученных командирах идет речь? О каком роде войск разговор? В современной Российской армии существуют и такие виды оружия, где по боевому применению задействованы только офицеры. И их робость, «растерянность», как известно, хорошо лечатся тренировками, упражнениями, стажировками, практикой.
Далее. Если нежизнеспособность дивизионного звена стала очевидной для руководства Минообороны, то при дроблении дивизий на бригады костяк армии –офицеры – должны органично войти в новые оргштатные структуры, а не оказаться за КПП военных городков.
А может быть, бригадная структура, в пользу которой склоняется Генштаб, выбрана потому, что ее легче укомплектовать и довести до требуемого штата? Или причина в том, что военные комиссариаты не справляются с набором? Нет ресурсов призывников и они не в силах утолить кадровый голод силового блока (МЧС, МВД, СВР, ФСБ, Погранслужбы, Финансовой разведки, Миграционной службы, Внутренних войск, Службы судебных приставов и т.д.). Да плюс к этому реальное снижение качества призывного контингента – по состоянию здоровья ( 6 млн. человек страдают алкоголизмом, 4 млн. − наркозависимы, огромное число молодых людей подвержены нервным расстройствам и т.д.). Но почему в таком случае не воспользоваться для исправления ситуации некоторыми очевидными и малозатратными технологиями? Об этом скажу чуть позже.
Парадоксально, но факт: декларируем строительство гражданского общества, а из армии даже зачатки демократии изъяли. С царских времен в «деполитизированной (?!) армии» достаточно эффективно работал институт Офицерского собрания, который поддерживал моральную атмосферу первичных коллективов, стимулировал профессиональный рост, отмечал достойных, соблюдал социальную справедливость и т.д. На рубеже 80 – 90-х годов прошлого века к этой проверенной временем практике ненадолго вернулись. Но П.Грачев от Офицерского собрания избавился. Что боялся услышать от товарищей по оружию «лучший министр обороны» и его президент? Загадка века! Далеко ли мы продвинулись в реформах благодаря единомыслию и "одобрямсу"? Ответ очевиден.
Нынешний Верховный главнокомандующий имеет прекрасную репутацию, он чуток к общественному мнению. И, может быть, стоит, в рамках реформирования Вооруженных Сил, вернуться к проверенным временем формам социализации офицеров. Уравняв в правах – до принятия окончательного, консолидированного решения – официальную и неофициальные точки зрения, можно укрепить изрядно пошатнувшееся единство армии и народа.
Есть и другой информационный ресурс для подпитки и обогащения реформы (если этого действительно хотеть, а не декларировать!) – собрание офицеров запаса, ветеранов разведки и контрразведки, ветеранов вооруженных конфликтов. Они могут дельные вещи подсказать. Вот бы собрал этих профессионалов Д.Медведев да обсудил проблемы реформы ВС. Не исключено, что общими усилиями, «мозговым штурмом» был бы создан жизнеспособный вариант реформы. Подчеркну: советские и российские офицеры (если вынести за скобки их политические пристрастия) по определению патриоты и участники движения «НАШИ».
А пока (сделаем такое допущение) возрожденное представительное Офицерское собрание готовится к первому заседанию, позволю себе некоторые соображения. Во-первых, почему только госбезопасность и армия подверглись реформированию? Отчего обошли вниманием МВД? Наркоконтроль? МЧС? Миграционную службу? Финансовую разведку? Они, что безукоризненно работают? Судя по несанкционированному переводу в октябре текущего года за рубеж 50 миллиардного транша в долларах США из средств, выделенных Правительством РФ банкам «для стабилизации кредитной системы»(2), это не так. Не от хорошей жизни принято решение о назначении в кредитно-финансовые органы… комиссаров по надзору за финансовой дисциплиной.
К этим «семи нянькам», у которых, как выясняется, горемычное дитё без глазу, также направляется дефицитный личный состав. Тот самый личный состав, который должен пополнять дивизии−бригады Российской армии, – попадает в некоторые сомнительные по своей эффективности силовые структуры. Вот ведь в свое время устранил В.Путин из числа новорожденных служб налоговую полицию − дубль МВД, и правильно сделал. Может быть, пришла пора принципиальных оценок деятельности других потребителей госбюджета?
Даже в старину были объективные критерии, по которым судили об эффективности, состоятельности служб. К примеру, Отдельный корпус пограничной стражи при царе-батюшке на каждый вложенный рубль приносил 23 рубля прибыли! Не хочу навязывать современной пехоте подобную рентабельность, армия − по определению – затратна, но при желании аналогичные эквиваленты можно найти и соответствующим образом перестраивать силовой блок государства.
И, заметьте, подобные примеры не единичны. Так, в открытом письме Президенту РФ и другим руководителям страны ученые Академии воздушно-космической обороны сообщают: «Вместо объекта расходов Военная академия воздушно-космической обороны им. Г.К.Жукова может быть превращена в реальный источник доходов для государства. Уже сейчас в ее стенах обучаются 300 офицеров и курсантов из более чем 20 стран мира (ни в одной другой академии такого показателя нет). Это реальная валюта стране, которую Россия так «стремится» потерять. Среди профессорско-преподавательского состава ВА ВКО есть специалисты, способные оказать конкретную помощь любому развивающемуся государству по вопросам создания и рационального построения группировок ПВО, выработки эффективного замысла отражения воздушной агрессии, исходя из конкретно складывающейся там обстановки, и это уже делалось»(3).
Давайте, господа, избравшие своей специальностью – сокращение армии, прежде подумаем о более обоснованных аргументах реформы. Не следует соблазняться простейшими заимствованиями или копированиями аналогий из ближнего и дальнего зарубежья. Коль скоро в некоторых армиях мира офицеры составляют 15% от общей численности личного состава, то и нам − те же пропорции?! Для мотострелковых частей, возможно. А как быть с высокотехнологичными видами и родами войск? Здесь должны быть адекватные величины. Сегодня, как справедливо пишут мои коллеги из Военной академии имени Г.К.Жукова, "...это ясно не только ученым-теоретикам и войсковым практикам, но и просто реально мыслящим гражданам России». А реформаторам новой волны это понятно?
Другой, отнюдь не скрытый ресурс – существующая низкопробная коммерческая система высшего образования, которая даже министра А.Фурсенко не устраивает(4). Эта система сводит на нет призывные кампании. Поскольку потенциальный призывной контингент закрыт справками об отсрочке в связи с обучением в, так сказать, высшей школе. Не будем обобщать, но ведь эти горе-вузы нередко не имеют собственных учебных корпусов – арендуют школы для занятий в вечернее время и выходные дни…Не говоря уже о библиотеках, лабораториях… Лекции в негосударственных вузах нередко читают педагоги средней школы… Если бы юношам, студентам коммерческих вузов, после соответствующей корректировки законов, обоснованно отказали в праве на отсрочку от службы в армии, но закрепили за ними гарантированное обучение в государственных вузах (после выполнения почетного конституционного долга), то, надо думать, псевдообразовательная и взяткоемкая система ушла в небытие сама собой.
Кто сказал, что – 1300 тысяч солдат и офицеров – для России много, а 3600 вузов – в самый раз! Будем объективны и приведем эти пропорции в соответствие со здравым смыслом. Кроме того, на ВС сегодня еще возложена обязанность подготовки кадров общего и среднего профессионального образования для нужд народного хозяйства… А может быть, вернуть на круги своя систему ПТУ и предложить педагогам и мастерам производственного обучения заниматься их прямым делом – готовить трудовые резервы. А офицерам Российской армии ускоренными темпами обучать личный состав, учитывая, что 5-6 месяцев уходит на подготовку только специалиста 3 класса.
Почему в реформировании армии царят импровизации? Где наши экспериментальные «полки нового строя»? Где модели нового управления? Они уже доказали состоятельность новых оргштатных изменений? Неужели единственных учений под Оренбургом(5) оказалось достаточно, чтобы принять судьбоносное решение? А может быть мы имеем дело всего лишь с умозрительными концепциями? Учить личный состав следует для боя. Это – единственный и неизменный критерий военной реформы.
Немотивированные траты, с точки зрения государственного интереса, вызваны так называемыми наборами на «факультеты невест». Речь идет о модных подразделениях военных вузов, в которые в 80–90-е годы прошлого столетия открыли путь для девочек преимущественно из элитных семей. Явная трата бюджета, поскольку дочек сановников и толстосумов с лейтенантскими погонами так и не увидели в гарнизонах. Они, как правило, распределяются в «Арбатский» военный округ, либо выходят замуж, и по естественным причинам – беременности, например, –оказываются вне строя. То есть, штатную единицу военного юриста, переводчика, врача, экономиста на период декретного отпуска кем-то замещают. Кем? Несложно подсчитать: 5-6 лет безоблачного обучения девушек в вузе за счет государства, плюс 3 года по беременности и уходу за первым ребенком (и последующими детьми, дай Бог!), а там до военной пенсии – рукой подать…
Автор этих строк − не женоненавистник. История войн сохранила немало поучительных примеров женской самоотверженности. Но к формированию резервов офицерских кадров это отношения не имеет. Для латающей бюджетные дыры России такие факультеты и отделения − роскошь. И, наконец, мы уже согласились, что у войны − не женское лицо. Словом, с учетом изложенного, нужна корректировка текущего законодательства.
Вероятно, следует пристальнее взглянуть на новые кадетские корпуса, качество подготовки будущих курсантов. Обустройство, конверсия кадров – должна также просматриваться в замысле грядущей реформы. И в этом смысле разговор о привлечении на службу гражданских специалистов – верен.
Численность офицерского состава не должна превышать 15%, то есть в Российской армии есть место для 150 тысяч офицеров и все! – настаивает с упорством, достойным лучшего применения, начальник Генштаба генерала армии Н.Макаров в беседе с С.Брилевым. Но позвольте, товарищ генерал, а как быть с резервами на случай непредвиденных обстоятельств?
Заявлено, что, мол, реформа начинается с учетом итогов боевых действий в Южной Осетии. Извините, один боевой эпизод на весьма своеобразном театре военных действий еще не повод для перехода на бригадную структуру. Скопировать американскую модель – не значит решить проблему модернизации российского военного организма. Нынешняя армия США − не эталон. Ее участие, скажем, в войне против Югославии победоносным не назовешь: американцы больше оперировали военно-дипломатическими ресурсами, таскали каштаны из огня руками союзников, коллаборационистов и косовских националистов. Неизвестно, какие реляции стали бы поступать в Белый дом, согласись американцы на наземную операцию на Балканах…
А по итогам кампаний США и их союзников в Ираке и Афганистане, Пентагон приходит к мнению, что не аппарат подавления нужен для территорий на период постконфликтного урегулирования, а этнологи, этнографы, переводчики, социальные работники, медики, призванные смягчить ситуацию и нравы демократизируемых аборигенов(6)…
Не будем забывать, что на потенциальных ТВД России противостоит не только американская, а многоопытная НАТОвская машина – носитель универсального боевого опыта и традиций. Повторяю, что 15-процентная пропорция офицерского состава недостаточна. С учетом образования двух фронтов – Военная доктрина РФ допускает это – из-за потерь офицерского состава 1-го эшелона уже через неделю боев, по милости недальновидных реформаторов, мы будем вынуждены перепоручать взводы и роты сержантам…
Даже в мирное время Советская Армия из-за летно-технических происшествий за год лишалась офицеров, равных штату авиации полка, что, к слову, было адекватно потерям мирного времени авиации США… Надо думать, российская авиация меньше летать в условиях реформы не станет? А с учетом предстоящей борьбы за энергоресурсы в акватории Арктики нужда в офицерских кадрах тем более возрастет.
Да что там ближайшее будущее. На наших глазах Д.Медведев скорректировал план сокращения армии, отменив решение о расформировании Козельской дивизии РВСН. Хорошо, что для маневра силами и средствами нашлись ресурсы. А если бы их успели сократить… Чем бы тогда усмиряли военные амбиции НАТО?
Суммируя сказанное, предлагаю: во-первых, восстановить в армии и на флоте институт Офицерского собрания и, опираясь на мнение этой заинтересованной в безопасности страны квалифицированной аудитории, разработать и проводить в жизнь научно-обоснованный вариант реформы. С учетом тенденций строительства армий ведущих стран мира.
Во-вторых, критично отнестись к деятельности всего силового блока, а не только ВС РФ. Как показывает практика, некоторые вновь образованные структуры выполняют лишь статусную роль демократических институтов и весьма посредственно работают на интересы государства и общества.
В-третьих, рационально распорядиться призывными ресурсами в интересах силовых структур. Пересмотреть нормы текущего законодательства в отношении отсрочек студентов негосударственных вузов, а также минимизировать прием в военные вузы девушек.
Если учесть, что в трудный час Отечество без нас, ветеранов, не обойдется, и тогда с кровью, потом и слезами, не исключено, что под огнем противника, мы будем исправлять новоделы псевдореформаторов. Если такова неумолимая логика реформ по-сердюковски, пусть импровизируют, но помнят об ответственности перед законом и совестью. Все равно в военное время придется переделывать армию под задачи дня. Сурового дня.
Честь имею!
1 Военная реформа, как истолковывает словарь «Война и мир в терминах и определениях» − это глубокие по содержанию и проводимые в определенные сроки по решению и под руководством высших политических органов государственной власти преобразования военной организации государства. Вызываются необходимостью приведения военной организации государства в соответствие с изменившимися международными и внутренними условиями, уровнем развития военного дела. Реформа военная включает перестройку системы управления обороной, модернизацию и конверсию военно-промышленного комплекса, оптимизацию мобилизационной подготовки населения, экономики и органов власти, коренные изменения в системе комплектования, оргструктуры, управления, технического оснащения, способах применения ВС и других войск, направленности их воинского обучения и воспитания.
2 http://www.rian.ru/crisis_news/20081110/154786369.html
3 Оружие интеллекта обрекают на слом // «Советская Россия» 2008. 11 ноября. С.2.
4 «Итоги» 2008. №. 43.
5 Раскин А., Гаазе К. Бригадный подряд / «Русский Newsweek» 2008. №45. С. 26.
6 «The Ecоnоmist» 2007. October. P.33-35.