Восстания подавляются с того самого времени, как появилась власть, которую они пытаются захватить. Почти 2000 лет назад израильские военные, известные как зелоты, выступили против сильнейшей мировой власти того времени,– Римской империи, и уничтожали всех, кого они считали ее приверженцами. Рим поступил с восстанием в Палестине в своей обычной манере, уничтожая любой восставший город, вынудив многих противников к самоубийству во избежание позорного пленения. В 70 г. н.э., мстя повстанцам, разграбили и уничтожили Иерусалимский храм. «В то время как священный дом горел», – писал Иосиф Флавий, – «все, что попадалось под руку римлянам, было взято, а десятки тысяч захваченных в плен были убиты… дети и старики, язычники и священники, все встретили одну и ту же смерть».
Современные западные армии не могут, подобно римлянам, испепелить землю, называя это «установлением мира». Современная война – это трудоемкий процесс, проводимый «среди людей» и, как недавно отметил сэр Ричард Даннатт, начальник британского генштаба, «под софитами СМИ и под эгидой международного права». В 1920-х годах британские ВВС, во избежание затраты больших средств, активно применяли «воздушные зачистки» для подавления восставших племен; сегодня же использование авиации часто сопровождается большими политическими и экономическими потерями. Чем выше точность попадания современных орудий, тем большее возмущение вызывает их применение для убийства или ранения мирных жителей. Чем шире простираются «границы» Интернета, тем большее влияние оказывают на общество пропагандистские видеозаписи, показывающие партизанские атаки на западные военные силы, вне зависимости от того, страдают или нет мирные жители. Британские войска даже не задумывались о возможности взрывов в Лондоне, когда они воевали с религиозными экстремистами в Судане; в наши дни такая военная кампания расценивалась бы как повод для продолжения «джихада» против «неверного» Запада.
Появление такой дилеммы видится некоторыми стратегами, как признак начала «четвертого поколения войн», отличного от предыдущих эпох: первого поколения – колонны и ряда, кульминацией которого стали наполеоновские войны; второго – поколения автомата и артиллерии, которые привели к ужасам Первой мировой войны; и третьего – поколения танков и самолетов, которое тянулось от Второй мировой войны до вторжения в Ирак в 2003 году. По мнению Томаса Хаммса, полковника американского десанта в отставке, четвертое поколение войн включает в себя разъединенные сети, которые, благодаря информационным технологиям, становятся все более мощными и жизнеспособными. Эти сети не стремятся разбить силы противника. Они направляют свои атаки на стратегов и тактиков врага, дабы сломить политическую волю соперника к сопротивлению.
Многие аналитики называют текущие конфликты «вариациями» на тему старых как мир иррегулярных войн. Приводятся примеры «перманентной революции» Мао Цзэдуна в Китае, партизанских атак на войска Наполеона в Испании и даже Войны за независимость в США. Как бы мы их не определяли, «малые войны» могут приводить к крупным последствиям. В течение последних шести десятилетий Великобритания была изгнана из Палестины, Франция – из Алжира, США (а также Франция) – из Вьетнама, Россия – из Афганистана, а Израиль – из Ливана.
Смогут ли США и их союзники избежать подобного унижения в Ираке и в Афганистане? Мартин ван Кревелд, израильский военный историк, утверждает, что народные восстания почти никогда не могли быть подавлены, начиная с того момента, когда нацистская Германия не смогла уничтожить партизанское движение Йозефа Тито в Югославии. Победа в подобных войнах достигается двумя путями: либо отстраненность и терпение (вспомним 39-летнее «выжидание» Британии в Северной Ирландии); либо насилие. Примером чему служит атака сирийской армии в 1982 году на Хаму, крепость революционеров-исламистов. В ходе этой операции было убито 10000 человек. Оба эти метода, замечает ван Кревелд, рискуют быть либо слишком жестокими, чтобы получить одобрение населения, либо недостаточно жестокими, чтобы заставить его подчиниться воле победителя.
Это правило, конечно же, слишком категорично. Эксперты приводят такие успешные операции, как конец революции в Эль Сальвадоре, провал движения воинов Светлого Пути в Перу, конец гражданских войн в Мозамбике и Анголе, «смерть» красных бригад в Италии и Франции Красной Армии в Германии. Спор ведется в связи с трудностью понимания таких категорий, как «победа» и «провал», «контрреволюция», «гражданская война», «контртерроризм» и других. Представители одной философской школы упорно считают, что США проиграли во вьетнамской войне, когда их лидеры отказались от предотвращения вторжения армии Северного Вьетнама на Юг. Они забывают один важный момент: в ходе контрреволюции сторона может выиграть все сражения, но проиграть войну.
На ошибках не учатся
Такие споры – обычное дело в военных колледжах Запада, особенно в США. За последние четыре года о подавлениях восстаний было написано больше, чем за последние сорок лет. В 1970-е года исследования восстаний были почти полностью прекращены американскими вооруженными силами. Во многом это было связано с тем, что командиры не хотели нового «Вьетнама» и предпочитали сосредоточиться на том, как победить армии «советской стороны». Унизительные отступления США из Ливана и Сомали 1994 году убедили многих американцев, что, по выражению Колина Пауэлла, генерала и госсекретаря США: «Америка не должна ввязываться в не вполне понятные войны по не вполне понятным причинам». Скоротечное изгнание иракских войск из Кувейта только укрепило это мнение. Исследование контрреволюций стало второстепенной задачей, перейдя в введение секретных служб, которые время от времени предоставляли союзникам помощь в этой сфере.
Сложности в Ираке и Афганистане заставляют американских офицеров вновь вспоминать об истории своих интервенций в Латинской Америке и, что еще более важно, о том, чего стоила Британии ее жесткость в отношении североамериканских колоний. Почему, задаются вопросом американские эксперты, Британия смогла успешно подавить в 1950-х коммунистов-революционеров в Малайзии, в то время как США не смогли побороть коммунистов во Вьетнаме в 1960-х – 1970-х?
Джон Нагл, американский лейтенант-полковник, в заключение своей книги «Учимся есть суп ножом» (название взято из сочинения Т.Э. Лоуренса «Семь столпов мудрости», описывающей последствия «войны против бунта») пишет, что британские солдаты, в отличие от их американских коллег, лучше учились на своих ошибках. Генерал Джеральд Тэмплер, высший уполномоченный Великобритании в Малайзии, утверждал, что «пальба» была маловажной частью подавления восстаний. Он предположил, что решение проблемы состояло «не в забрасывании в джунгли дополнительных войск, а в поиске ключа к сердцам мирных жителей». Американские же войска во Вьетнаме, говорит Дж. Нагл, всегда предпочитали силовые методы, даже тогда, когда уже существовали части в приграничных деревнях и проекты общественно-военного восстановления Вьетнама.
Британские офицеры более самокритичны, замечая, что их предшественники часто повторяли свои ошибки. В условиях кризиса в Северной Ирландии, приход британских войск был вначале встречен с радостью ирландскими католиками. Но жестокие методы «освободителей» – кордоны, обыски и убийство тринадцати мирных жителей в 1972 году (этот день пополнил список «кровавых воскресений») – вынудили многих католиков уйти в Ирландскую Республиканскую Армию.
Влюбом случае, результатами трудов американских армии и спецназа стал новый учебник по подавлению восстаний. Что интересно, один из его авторов, генерал Дэвид Петрэус, ответственный за ротацию и пополнение войск в Ираке. Может быть, уже поздно, что-либо сделать в Ираке, а насилие в Афганистане, скорее всего, будет только усиливаться. Тем не менее, учебник нас успокаивает: «подавление восстаний «обычно начинается «не слишком успешно»… путь к успеху – в «учебе на своих ошибках».
Как поговаривал Мао Цзэдун, партизаны подобны рыбам, плавающим в «воде» общества. Т.Э. Лоуренс, принимавший участие в арабском восстании против турецких оккупантов во время Первой мировой войны, описывал государственные армии как растения: «неподвижные, прочно осевшие в своей почве, питаемые исключительно своими корнями»; партизане же подобны «пару». Солдат, говорил Лоуренс, «беспомощен без наличия цели… он владеет ситуацией, только когда полностью ее понимает… он атакует только то, на что ему разрешено наставить свое ружье».
Западные армии обладают непревзойденными вооружением, мобильностью и средствами наблюдения. Основными достоинствами партизан же являются их ловкость, элемент неожиданности, поддержка, по крайней мере, некоторых частей населения и, что наиболее важно, время. «Право» орудовать, как им заблагорассудится, на собственных улицах и защищенные крепости – это компенсация восставшими своей технологической «бедности». Вышеназванный учебник старается изменить мировоззрение западных военных: авторы пишут, что, борясь с врагом «среди людей», главное не уничтожить его, а заручиться поддержкой мирного населения. Все элементы военной кампании – собственно военный, экономический и политический – должны быть связаны в одно единое.
Большинство идей, высказанных в учебнике, почерпнуто из опыта Великобритании в Малайзии. Сегодня правила игры резко изменились. Во времена Тэмплера «завоевание сердец людей» включало в себя не только простую доброту по отношению к мирному населению, но и известную долю принуждения. Сотни тысяч китайцев, среди которых партизаны, в основном, и работали, были переселены в хорошо охраняемые лагеря (известные под названием «новые деревни»), где им предоставляли земельные участки. Британцы не смогли поймать рыбу, поэтому они предпочли осушить пруд.
Они также пытались морить партизан голодом, ограничив поставку еды мирным жителям. В некоторых местах порции риса выдавались уже приготовленными, чтобы к партизанам они приходили уже испорченными. В наши дни такая тактика уже невозможна. Даже строительство стен в Багдаде для ограничения столкновений между сектами вызывает недовольство граждан Ирака. Контрольные точки и комендантский час также неэффективны.
Тэмплер был одновременно гражданским и военным лидером. Он отдавал «пальму первенства» полицейскому патрулированию, а не военным операциям, и найму местных жителей. Такая тактика возымела действие: большинство малазийцев поддерживали британцев. Кроме того, на полуостровах границы легко контролируемы, и у партизан было мало поддержки «со стороны». Что еще важнее, у британцев была полная свобода в Малайзии. Они пресекали антиимпериалистические лозунги восставших гарантиями равноправия и обещаниями, а, в конечном счете, и предоставлением, независимости.
Тогда как границы Ирака и Афганистана легко проницаемы. Некоторые регионы либо открыто враждебны по отношению к Западу (Ирак), либо неспособны избавиться от убежищ восставших (Пакистан). Деятельность Временной коалиционной администрации в Ираке длилась всего лишь год, но этого времени хватило для того, чтобы США сделали ряд вопиющих ошибок, в частности, распустили иракскую армию и свергли бывших членов партии «Баас», но не для того, чтобы поправить их.
Непоследовательная стратегия
ВИраке американская деятельность идет на двух фронтах: с одной стороны, генералы, ведущие военные операции, с другой – посольство, занимающееся социальными и политическими вопросами. В Афганистане лидерство еще более дифференцировано. Существуют два основных раздельно действующих командования – Международные силы содействия безопасности под руководством НАТО, которые поставляют большую часть войск в регион, и операция «Несокрушимая свобода» США, которая нацелена на «отлавливании» «объектов особого значения». Помимо этих двух организаций, существует ряд плохо скоординированных агентств по реконструкции Афганистана. США, которая нацелена на «отлавливании» «объектов особого значения». Помимо этих двух организаций, существует ряд плохо скоординированных агентств по реконструкции Афганистана.
Коалиции только усложняют эту путаницу. Великобритания – единственный значительный в военном отношении союзник США в Ираке – постепенно покидает страну. В Афганистане, где очевидна нехватка наземных войск, НАТО – «колосс на глиняных ногах». Многие союзники отказываются присоединяться к войне, в основном ведущейся войсками США, Великобритании и Канады. Некоторые государства испытывают давление со стороны собственных граждан, требующих прекращения борьбы и возвращения войск на родину. Колониализм ушел в прошлое, а с ним – и огромные колониальные армии. Контрреволюция требует большого количества войск, но западные армии, почти поголовно состоящие из контрактников, вынуждены отказываться от содержания дорогостоящего большого военного состава, вместе этого делая ставку на технологическое превосходство. Военные силы Запада стали виртуозами поиска и уничтожения, но не научились объективно мыслить, а ведь для того, чтобы получить достоверную информацию о восставших, солдату достаточно выглянуть из окна.
Сейчас националистические и панисламистские лозунги имеют большую силу влияния, чем в прошлом. Информационные технологии «помогли» фанатичным исламистам распространить свой клич: «исламский мир атакуется по всем фронтам» (этот лозунг только подтверждается риторикой США, объявляющей «всемирную антитеррористическую войну»). Интернет стал новым безопасным способом пропаганды, организации и выработки тактики.
И, тем не менее, генералы просят дать им еще немного времени. Они приводят пример провинции Анбар, где сунниты выступили против Аль-Каиды. Как считает британский генерал Даннатт, в Афганистане необходимо «стратегическое терпение». Американские офицеры часто приводят статистические данные, которые показывают, что для подавления восстаний в среднем требуется девять, а то и больше, лет. Но настойчивость еще не залог победы; многие военные кампании длились не одно десятилетие и все равно были провалены.
В Пентагоне и за его пределами все больше распространяется мнение, что восстания лучше подавлять косвенно, через местных союзников. Как говорит Макс Бутт, автор книги «Война по-новому», «в наше время победить восстания в иностранных государствах – трудновыполнимая задача для западных стран. Однако очень немногие восстания приводят к свержению местных властей. Проблема состоит в том, что западные армии потеряли желание продолжать имперские завоевания». У западных военных всегда есть вариант вернуться домой; местные же правительства ведут борьбу за собственное выживание.
Прекрасным примером подавления восстаний является конец марксистского движения в Эль Сальвадоре в 1992 году. Американские войска не вступали в открытые столкновения. Военные консультанты из американского спецназа группой в сто человек помогли демократическому правительству реорганизовать национальную армию и избежать судьбы соседней Никарагуа, захваченной Сандинистским фронтом национального освобождения в 1979 году. У этого подхода были свои отрицательные стороны: в данном случае, репутация США была сильно «подпорчена» крайне правыми отрядами самоубийц Сальвадора. В конце концов, целый ряд внешних политических факторов: «затухание» Сандинистского фронта, отчасти вызванный поддержанным США восстанием, и развал СССР – привел к урегулированию конфликта, к включению бывших партизан в новый демократический режим.
Дэвид Килкаллен, полковник из Австралии и главный советник генерала Петрэуса по контрреволюционным мерам, замечает, что подавлять восстания в иностранных государствах – это сложный процесс. «Управление Багдадом и патрулирование улиц Нью-Йорка – это две разные вещи; представьте себе, что иракская полиция начала бы патрулировать Нью-Йорк». Он замечает, что войска Индонезии эффективно подавили в 1950-х и в начале 1960-х годов восстание исламистского движения Дарум Ислам, но не смогли повторить успех во время аннексии Индонезией Южного Тимора.
Дилемма западных войск в Ираке и Афганистане состоит в том, что, даже если местные правительства и не обладают достаточными средствами для победы, местные власти, которым стремится помочь Запад, не могут сами заступиться за себя. В лучшем случае, армии Запада могут создать необходимое политическое пространство для построения жизнеспособных правительств. Но это сложно осуществить даже в тех регионах, в которых ожесточенная борьба прекратилась и в которых основные политические силы готовы к сотрудничеству, например, в Боснии и в Южном Тиморе. В условиях гражданской войны добиться этого невозможно.
Меньше насилия, больше стратегии
Хотя большинство военнослужащих теперь понимают, что любое насилие имеет свои пределы. Важен рациональный подход к каждой проблеме. Командиры между тем жалуются, что другие ветви власти еще не выучили этих важных уроков. Генерал Питер Чиарелли, советник Роберта Гейтса, министра обороны США, говорит, что больше денег тратится на «некинетические аспекты нашей государственной власти», чем на весь Пентагон. Он рекомендует расширить миниатюрный Государственный департамент США (который настолько мал, что является лишь «подрядной организацией») и восстановить Информационное агентство США.
С расширением американской армии некоторые, например, полковник Нагл, замечают, что последней нужно не просто больше солдат – или даже лингвистов, офицеров по гражданским делам или инженеров – а развитый корпус из 20000 советников, который будет окружать себя союзниками по всему миру. Подобные идеи заставляют бледнеть командиров, которые, впрочем, не сомневаются в основной посылке. Войны будущего, вполне возможно, будут ограничиваться подавлением восстаний еще очень долго. Даже если США не могут представить себе новый Ирак или Афганистан, международные экстремисты уже были свидетелями уязвимости американцев перед лицом гранатомета, автомата Калашникова и террористов-смертников.
"Тhe Economist". October 2007, p.33-35.
Перевод с английского Кирилла Батыгина,
Центр глобального мониторинга и социально-политических исследований