...Жанр ингушского фольклора зо­халол (сватовство) и обслуживаемый им обряд получили свое первоначаль­ное оформление в период, историчес­ки соотносимый с теми реалиями, на которые указывает древнее преда­ние о брачных отношениях между ама­зонками и гаргарейцами (более 2 ты­сяч лет тому назад по Страбону). Первоначально жанр зохалол обслуживал древний свадебный обряд, совершен­но забытый. 0 том, что такой свадебный обряд не­когда существовал у далеких предков вайнахов, а может быть, и у других аборигенных народов Северного Кав­каза, говорят не только отголоски пре­дания об амазонках, но и многие эле­менты ингушского обряда зохалол.

    Представляется возможным опре­делить «сценаристов и режиссеров» древнейшего в мире спектакля под названием «Шуточное сватовство». Обрисуем вкратце его обрядовую сторону. Шуточное сва­товство организуется и проводится, как правило, в связи с торжественны­ми, знаменательными событиями, при большом стечении народа. В ис­полнении этой игры участвуют группа молодых мужчин и группа девушек. Каждую группу возглавляет тамада. Сватание девушек за присутствую­щих молодых людей носит шутливый и ни к чему не обязывающий характер. Хоть и допускаются невозможные в по­вседневности остроты, колкости и шут­ки иногда со скрытыми за ними намека­ми о серьезных намерениях, но ни в ко­ей мере не допустимы непристойности. В отличие от сегодняшних реалий, сколь славный мужчина ни «сватался» бы к любой из девушек, пусть даже са­мой неприметной из участниц игры, пра­во выбора ответа всегда за девушкой. Необычным выглядит и то, что наши де­ды и прадеды, участвуя в играх «Шуточ­ное сватовство», не сидели, а стояли пе­ред стоявшими к ним лицом в ряд де­вушками. Старики говорят, что в более древние времена в подобных ситуациях девушки сидели, а мужчины стояли. Исходя из таких особенностей иг­ры «Шуточное сватовство», А.Х. Танки­ев делает вывод: «По существу перед нами свадеб­ный обряд-встреча двух организован­ных групп: группы воинов-мужчин и группы воинов- девушек (женщин), где решающее слово остается за по­следними. Весь ритуал построен на строгом соблюдении обрядового эти­кета. Младшие (не по возрасту, а по положению) беспрекословно подчиня­ются старшим, тамада осуществляет общее руководство, в обеих группах каждый имеет свое место в «строю».

    Все эти особенности могут быть от­голосками древних форм сватовства у народов Северного Кавказа, эле­ментами военного быта и свадебных ритуалов амазонок с далекими пред­ками вайнахов...

     Постепенно, с изменением социаль­но-экономической жизни, зохалол пере­стал играть свою роль в семейно-брач­ных отношениях, был переосмыслен как шуточное сватовство – обряд, преследу­ющий только эстетические и познава­тельные цели. На смену ему пришли дру­гие формы сватовства и брака».

    Эти выводы можно под­твердить рядом доказательств. Обратим внимание на сообщение древнегреческого ученого Страбона: «...Амазонки живут в соседстве с гаргарейцами в северных предгорь­ях тех частей Кавказских гор, которые называются Керавнийскими... Весной у них есть два особых месяца, когда они (амазонки. – Р.П.) поднимаются на соседнюю гору, отделяющую их от гар­гарейцев. По некоему стародавнему обычаю и гаргарейцы тоже восходят на эту гору, чтобы, совершив вместе с женщинами жертвоприношение, сойтись с ними для деторождения».

    Авторитетные ученые не оспарива­ют мнения о нахском происхождении этнонима – гаргарейцы (гаргареи). Все это свидетельствует, что Цент­ральный Кавказ и его северные пред­горья издревле населялись нахоязычными гаргар(еями), женской полови­ной которых были легендарные ама­зонки Кавказа.

    Только длительными и устойчивыми связями гаргар(еев) и амазонок, только тем, что кавказские амазонки не явля­ются вымыслом древних авторов, мож­но объяснить происхождение существо­вавшего в прошлом в Ингyшетии, Чече­нии довольно необычного явления. Из­древле, вплоть до ХIХ века, вайнахские женщины отмечали праздник, имено­вавшийся «Сесарий цiей» – «Женский праздник». Ежегодно на один день го­рянки уходили в безлюдную местность, оставив семьи и самые неотложные де­ла. Собравшись в круг, избирали из старших по возрасту самую мудрую и благочестивую и поэтому безукориз­ненно авторитетную женщину своей «ца­рицей».

   Из числа юных, красивых, силь­ных и чистых девушек ей выделялись «свита» и «охрана». Женщины, наряжен­ные в мужские одеяния, вооруженные, в течение всего дня предавались далеко не женским делам: пиршествовали, пля­сали по-мужски, состязались в стрель­бе, боролись, джигитовали, проводили скачки и т.д. Примечательно, что не толь­ко к женщинам, но и к местности, на ко­торой они проводили свой праздник, не имел права и не смел приблизиться ни один мужчина. Иначе не оберешься позора, ибо набредший, то есть попав­ший туда случайно, мужчина мог быть подвергнут по велению «царицы» насто­ящей экзекуции.

   Объяснение этому необычному жен­скому празднику только одно: из года в год, по многовековой традиции, го­рянки осуществляли инсценировку не­когда реально существовавшего царст­ва своих далеких праматерей – царст­ва амазонок, признававших мужчин только из-за необходимости воспроиз­водить ряды амазонок.

    Данное заключение подтвержда­ется сообщенными знатоками древно­стей преданиями. Они не читали тру­дов древних и современных истори­ков. Им неизвестно слово амазонка. Немало интересного они знают о не­когда существовавшем царстве жен­щин от своих дедов, прадедов, пра­прадедов... Передавая из поколений в поколения сохраненные свидетель­ства древнего бытия своего народа, они являются его памятью, к сожале­нию, иссякающей.

    Старики говорили автору настоя­щей работы: «Когда на вайнахов еще не было влияния христианской и му­сульманской религий, в период пре­бывания далеких предков в язычест­ве, женский праздник («Сесарий цiей») отмечался несколько иначе, чем в по­следние столетия».

     Раз в год, в день этого праздника все женщины совершали восхождения на гору совершенно нагими. Они без­жалостно расправлялись с любым об­наруженным вблизи них мужчиной. Несмотря на это, почти все мужчины из различных укрытий и тайников под­сматривали за находящейся в необыч­ном состоянии своей прекрасной по­ловиной. На вершине горы женщины приносили в жертву языческим богам домашний скот, пиршествовали. Боль­шую часть дня проводили в вакхичес­ких танцах вокруг фаллического па­мятника. Такого рода обряд мог суще­ствовать до IХ-Х вв. н.э., то есть до на­чала проникновения христианства в Горную Ингyшетию из Грузии.

   Женские праздники с присущими им особенностями развились из предшествовавших церемониалов. Народ­ные предания сообщают, что в еще бо­лее древние времена, по всему похоже, во времена, близкие к «страбонов­ским», на вершину все той же горы раз в год восходили нагие женщины. Они совершали жертвоприношения, рас­кладывали снедь, и каждя из них усажи­валась на теплую и мягкую шкуру при­несенного в жертву животного. В это время на вершине горы появлялись мужчины, становились в ряд перед жен­щинами. Мужчины и женщины не были односельчанами, не признавали друг друга соплеменниками и не всегда бы­ли знакомыми. Группу женщин и мужчин возглавляли, как говорят информато­ры, их старшие жрецы. Надо полагать, что они же являлись племенными или родовыми предводителями.

    Старшая жрица «невест» и старший жрец «жени­хов» оценивали («мах бур») каждого мужчину и каждую женщину. На основе «равноценности», взаимного соответст­вия составляли пары. Мужчина усажи­вался рядом с определенной ему жрецами «невестой» на заблаговременно подготовленной шкуре, предназначен­ной, как выясняется, для брачного ло­жа. Эти «браки», по сообщениям инфор­маторов, длились не менее месяца. За­тем женщины и мужчины расходились до очередной встречи на целый год.

     Гора, на которой они в течение сто­летий ежегодно встречались, извест­на старейшим жителям Горной Ингу­шетии. Она носит название, которое из соображений этического характера передать в настоящей работе в под­линном звучании не представляется возможным. Смысловое и чрезвычай­но «приглаженное» его содержание можно передать в виде: «Там, где ви­ден женский срам».

     Шли века. По зову крови и под на­пором окружающей среды, постепен­но уходя к мужчинам, многие амазон­ки изменили образ жизни своих мате­рей. Не всегда без сопротивления ма­триархат уступал арену бытия патриархату. Некоторые амазонки по-прежнему относились к мужчинам только как к существам, необходимым для воспроизводства. Они скрылись от казавшегося враждебным им мира мужчин, ушли в труднодоступные мест­ности. В течение тысячелетий эти жен­щины хранили верность воззрению своих далеких праматерей – невос­приятию мужчин в качестве надежных партнеров и опоры в жизни.

     Только этим обстоятельством объ­ясняется бесчисленное множество рассказов стариков-вайнахов о том, что издавна, в далеком и недалеком прошлом, вплоть до текущего столетия в горах нередкими были случаи похи­щения мужчин, оказавшихся в лесис­той безлюдной местности, необычайно красивыми женщинами – алмазами.

     Старики свидетельствуют и о том, что иногда, зная о приближении к ним мужчины, лесные женщины завлекали его в свой круг мелодичными песнями, музыкой и танцами, которые они вер­шили в лесу, вокруг костра. Алмазы ли­бо склоняли мужчин к близости, либо совершали над ними насилие. Вырвав­шиеся от них и вернувшиеся домой мужчины, как правило, становились психически ущербными.

   Рассказывая о таких случаях, ста­рики нередко называют имена лю­дей, с которыми произошли такого рода приключения. Иногда средь по­бывавших в плену у алмазов они ука­зывают на своих близких или дале­ких родственников. Никто не поколеблет уверенности старых рассказ­чиков в том, что лесные женщины – это реальность. Единственная их ус­тупка при попытках разуверить в этой убежденности заключается в том, что они констатируют факт ис­чезновения или не обнаружения лесных женщин в последние 60-70 лет.

   Надо учесть, что эти рассказы никак не соотносимы с безобразными, поросшими шерстью человекообраз­ными существами, подобными «снежному человеку», на правдопо­добности которых, в отличие от сви­детельств об алмазах, люди старших поколений не настаивают.

    Древние нахи словом алмаз име­новали амазонок. Слава амазонок, далеко распрост­ранившаяся молва об одичавших лес­ных женщинах, именовавшихся, как и их праматери, алмаз, – вот подлин­ные истоки и причины появления мно­жества мифов об алмазах, албастах, албассах и т.п.

    Если изложенные суждения вер­ны, то остается посочувствовать ама­зонкам, физически полноценным женщинам, в связи с тем, что древ­ние греки так переиначили их само­название, что известное просвещен­ному миру их название возводят к обозначению существовавшего якобы у амазонок обычая выжигать у девочек левую грудь для удобства владения оружием.

    История сохранила всего несколь­ко имен амазонок. Пентесилея – имя самой известной из них, предводи­тельницы амазонок, пришедших на помощь осажденным греками троян­цам и убитой под стенами Трои Ахил­лом. Всякий сносно владеющий хотя бы одним из нахских языков может заключить, что Пентесилея есть ре­зультат восприятия древними греками имени и титула предводительни­цы-царицы амазонок просто одним именем. К этой мысли ведет сопостав­ление имени Пентесилея с вайнахским словосочетанием Панта цiили йа – «Панта святая (жрица) есть». Пан­та – древнее нахское женское имя, цiили – «богова, святая, жрица». Имя царицы амазонок – Панта в слиянии с ее титулом цiили йа – «жрица есмь» дало греческую форму имени леген­дарной царицы и жрицы Панты.

     Сохранилось немало древних преда­ний о происхождении нахских родов и племен. Средь них известны два пре­дания о происхождении ингушских фа­милий от алмаз (амазонка). Такой, на­пример, является фамилия Могушковых.

     Предание гласит, что после очеред­ной встречи алмаз (амазонок) с горца­ми одна из них, влюбившаяся во вре­менного напарника, не ушла после окончания брачных игрищ с подругами, осталась с возлюбленным в горах. Со временем она стала всеобщей лю­бимицей, ибо почитала обычаи наро­да, принявшего ее, превосходила всех своим трудолюбием, ловкостью, силой и отвагой. Не было ей равных в скач­ках и владении оружием. Людей при­влекала ее доброта, восхищала кра­сота. Она удостоилась небывалой для женщин и редкой для мужчин чести: с ней советовались старейшины.

    Народ дал ей имя – Могушк (Мо­гуш - «Могущая, Могучая, Всемогу­чая» + к – суффикс, придающий име­ни ласкательный оттенок). Имя ее имело значение «Всемогучая». Нео­бычным почитанием ее сородичами и потомками объясняется исключи­тельность того, что от имени женщины происходит название фамилии Могушковых. Каждый вайнах обязан знать и, как правило, в деталях знает свою родословную, имена всех пря­мых предков и даже родоначальника. Среди чеченцев, например, немало людей, могущих назвать имена трид­цати-сорока и более своих праотцов. Поэтому никто не убедит Могушковых в неправдоподобности свидетельств древнего предания о происхождении их фамилии от имени алмаз (амазон­ки) – Могушк(и).

Руслан Плиев.