«Уровень нашей подготовленности к угрозе гораздо важнее, чем сама угроза, – пишут в своей книге «Встреча со смертельной опасностью» полицейский психолог Алексис Артволь и ее соавтор Лорен У. Кристенсен. – Чем лучше вы подготовлены, тем больший контроль бу¬дете чувствовать над ситуацией и тем меньше будете бояться». Это аргументированное утверждение признанных авторитетов приводит в своей потрясающей читательское воображение книге Аманда Рипли1.
Воистину американской журналистке удалось создать работу, которая способна привлечь внимание каждого человека, которому дорога собственная жизнь. Действительно, кто и почему выживает во время кризисов и катастроф? Кому удается сохранить жизнь при самых страшных событиях, когда кажется, что нет ни одного шанса на спасение? Можно ли говорить в этих случаях о чуде или вмешательстве провидения? Или существуют объективные факторы, помогающие выжить?
Аманда Рипли, корреспондент журнала «Таймс», провела собственное расследование и опросила тысячи людей, выживших в самых ужасных катастрофах последних десятилетий: во время трагедии 11 сентября 2001 года, при урагане «Катрина» в Новом Орлеане, в страшных пожарах, крушениях и при захватах заложников. Раскрывая неизвестные ранее подробности этих печальных событий и анализируя опыт спасшихся, автор рассказывает о том, как надо действовать в экстремальной ситуации, чтобы спасти собственную жизнь и жизнь своих близких. Конечно, замечает автор, гораздо легче готовить профессионалов к некоторому ограниченному набору вероятных опасностей, чем гражданских лиц – ко всему спектру угроз. Но главное остается в силе: со страхом можно договориться (курсив мой – О.К.).
Поэтому определенная степень подготовленности может пойти на пользу даже гражданским лицам. Независимо от того, насколько идеально их подготовка будет соответствовать реальному инциденту, готовность к опасности будет повышать степень их уверенности в своих силах и соответственно снижать уровень страха и улучшать качество деятельности. «Офицер полиции во время перестрелки проходит через те же процессы, что и обычный человек во время ограбления, автомобильной катастрофы или крушения самолета, – ссылается автор все на ту же Артволь. – В какой-то степени реакция этого человека определяется его генетическим складом, но она зависит и от его суммарного жизненного опыта, который, по сути, является тренировочным процессом». Образно говоря, первая линия защиты нашего тела представляет собой наглухо зашитую в нас жесткую схему. Миндалина мозга инициирует древнюю пляску выживания, и изменить эту схему очень трудно. Но мы обладаем выдающейся второй методикой защиты: мы можем учиться на своем опыте. Среди экспертов по подготовке полицейских, частных охранников, телохранителей, солдат и астронавтов ничто не имеет большего значения.
Весьма красноречивый факт: люди, знавшие о наличии пожарных лестниц в зданиях Всемирного торгового центра, имели больше шансов 11 сентября 2001 года избежать увечий или проблем со здоровьем. Отчасти это происходило потому, что они обладали достаточной подготовленностью к принятию необходимых действий в предельно сложной ситуации. Кроме того, они могли успокоить себя тем, что вели себя вполне компетентно. То же касается полисменов, охраны или пожарных. Обладая необходимыми профессиональными навыками, они не только повышают свои шансы на выживание, но и комфортнее чувствуют себя с психологической точки зрения по завершении испытаний.
Логика проста − они смогли спастись один раз, значит, смогут сделать это снова. Чем больше мы подвергаем себя безопасному стрессу, – утверждает Аманда Рипли, – тем менее чувствительными становимся к его эффектам. И в этом есть интуитивный смысл. Подобно тому, как у спортсменов есть «зона», в которой они достигают максимальных результатов, такая «зона» есть и у обычных людей.
Как мы увидели на многочисленных примерах, зоны разных людей немного отличаются по форме. Но у всех людей эта «зона» выглядит как колоколообразная кривая Гаусса: поначалу стресс заставляет нас действовать лучше, но избыток стресса начинает оказывать на качество нашей деятельности негативное влияние. Пройдя критическую точку перегиба кривой, мы начинаем просто «разваливаться на молекулы».
Одними из первых установили эту зависимость спортивные психологи. В 1980-х годах инструктор полицейской академии Сент-Луиса, штат Миссури, Брюс Сиддл начал применять результаты их исследований к боевым ситуациям. Он обнаружил, что максимально эффективно человек действует при частоте сердечных сокращений от 115 до 145 ударов в минуту (в спокойном состоянии около 75 ударов в минуту). Внутри этого диапазона у людей, как правило, возрастает скорость реакции, обостряется зрение и повышается способность к выполнению сложных моторных действий (например, водить автомобиль). Но при превышении порога 145 ударов в минуту человек начинает сдавать. Вероятно, оттого, что кровь скапливается в глубине тела, у него бледнеет лицо, перестают слушаться руки, а также из-за отключения функций управления гортанью начинает дрожать голос. Кроме того, начинают ухудшаться зрение, слух и восприятие глубины пространства. При дальнейшей интенсификации стресса люди, как правило, испытывают после травматических событий ту или иную степень амнезии.
Молодой израильский пилот вертолета рассказал автору, что выучил этот урок во время выполнения своего самого первого задания. Этот пилот (израильские военные чиновники запрещают журналистам упоминать имена и фамилии военнослужащих) проснулся по тревоге в пять часов утра. Адреналин просто подбросил его с кровати. Пилот недавно прошел полугодовой курс обучения в элитном подразделении. Он направился к вертолету. Вылет был не особенно опасным, но теперь, когда это было не учебное, а настоящее задание, он обнаружил, что не способен ни на какие действия. Сидя внутри вертолета, он никак не мог сосредоточиться. «Я сел и осмотрелся по сторонам. Потом начал делать все, что положено, но очень-очень медленно. Я отставал от графика на несколько шагов», – говорит он. Его тело двигалось в замедленном темпе, как у людей, эвакуировавшихся из Всемирного торгового центра во время атаки террористов-смертников. В какой-то момент вместо того, чтобы выключить один из радиоприборов, он случайно заглушил двигатель. Такова была его реакция на передозировку гормонами стресса. К счастью, второй пилот был опытным летчиком, и задание удалось выполнить без происшествий. Но даже самые бывалые пилоты могут испытывать «утечку ума».
В своей книге «Выживание: кто выжил, кто погиб и почему» Лоренс Гонзалес вспоминает слова своего отца, военного летчика Второй мировой войны, которыми тот объяснял, что происходит с сознанием человека, готовящегося поднять свой истребитель с борта авианосца: «Когда идешь через палубу к своему самолету, теряешь половину интеллекта». Конечно, все люди разные. Диапазоны максимальной эффективности варьируются от человека к человеку. Но частота пульса у неподготовленных людей в смертельно опасных ситуациях может за мгновение подскочить до 200 ударов в минуту, то есть до запредельного уровня, с которым очень трудно справиться. Хитрость состоит в том, чтобы раздвинуть границы зоны при помощи тренировок и опыта. Даже самая незначительная подготовка (например, запомнить, где находится запасной выход, еще до того, как что-нибудь случится) может сослужить добрую службу. «Дать человеку возможность за что-то зацепиться, когда он не знает, что делать, – огромная помощь. Это может все изменить», – говорит Эфимия Морфью-Лу, до 2004 г. работавшая в НАСА в качестве специалиста по человеческому фактору.
Запомним это пожелание сведущего человека на всякий случай. А еще лучше возьмем в руки новую книгу о безопасности личности и проштудируем ее с карандашом в руке. Поразмышляем вместе с искушенным автором над превратностями судеб людей, которые думали, что с ними никогда ничего не случится. Мы надеемся, что полученную информацию вам, уважаемые читатели, никогда не доведется использовать на практике, но в наше неспокойное время об открытиях Аманды Рипли следует знать всем, кто пользуется городским транспортом, летает на самолетах и бывает в местах большого скопления людей.
Ольга Кочнева.