Умирая, Пушкин с особой грустью попрощался, как известно, со своими книгами. И назвал их, как живых существ, «друзьями». Что ж, я давно уже с похожим чувством оглядываю свои книжные полки! Но к грусти от неизбежного расставания с верными друзьями все чаще примешивается чувство вины, словно я собрался дезертировать с поля боя в очень трудный для своих соратников момент. Что поделаешь? Пришли новые времена, копить книги не модно, да и места занимают слишком много...

«При всеобщем компьютерном буме книга все дальше и дальше отодвигается на второй план... В библиотеки приходят в основном пожилые люди, и то по старой памяти… Молодые люди толпятся в основном около продавцов дисков с компьютерными играми», − констатирует информированный телеведущий...

Увы, кончилась эпоха Гутенберга, набирает силу эпоха Интернета. Король умер, да здравствует король! Шире дорогу технологиям, которые позволят подростку, сидящему в заполярном чуме, запросто подключаться ко всем богатствам мировой культуры − своей и зарубежной, нынешней или прошлой!

Простое нажатие клавиши − и перед ним светится подлинник Моны Лизы, древнеегипетский папирус, текст статьи из сегодняшнего номера «Нью-Йорк-таймс», страница «Войны и мира» и вообще все, чего его душа пожелает!

Тут-то со всей остротой и встает вопрос: а чего его душа желает? Если обратиться к статистике молодежных предпочтении (а о них в первую очередь и стоит вести речь, анализируя глобальные процессы, ибо, как напоминают  умные учителя, нынешние пятнадцатилетние через четверть века начнут нами править!), то, увы, «желания» эти с вершинами мировой культуры пока очень плохо гармонируют.

Как сообщила уважаемая центральная газета, детей спросили, кто такой Ленин, и ответы показали «чудовищную мешанину, которая царит в их головах: Ленин для них − очень добрый человек, который любил детей и жил до нашей эры, но одновременно и плохой человек, который мешал Пушкину писать хорошие стихи».

Что поделаешь − не интересуются современные школьники ни историей, ни литературой! А чем интересуются? Эстрадой, музыкой, дисками... И что же? В сфере своих исключительных интересов они проявляют более высокий уровень развития?

Знаменитая певица Елена Камбурова в этом сильно сомневается: «Россию захлестнула так называемая попса... И она на 90% ограничена лексиконом приснопамятной людоедки Эллочки... Смотря и слушая это, как можно жить?»

Однако есть и иная точка зрения. «Даже пукнуть можно так, что будет лежать весь зал. И никто не подумает, что это пошло, если это будет сделано со вкусом!» − на всю Россию (в интервью «АиФ») формулирует свое творческое кредо один из «Иванушек International».

Но к чему я клоню? К тому, что в эпоху Гутенберга подобного одичания не было, а Интернет губит культуру? Но стоит ли винить Интернет − в России он пока доступен лишь одному-двум процентам населения. Однако уже сейчас у быстрорастущего великана появляются очень тревожные привычки.

«Любое произведение можно отыскать в Интернете», − радостно сообщает уже упомянутый телеведущий и как бы между прочим добавляет: «Правда, в сильно сокращенном варианте».

Вот этого, хоть убейте, не пойму! Ну с живописью проще − допустим, на картине «Боярыня Морозова» сани под боярыней можно оставить, а лошадь убрать. Но как поступить с «Войной и миром»? Четные главы печатать, а нечетные вымарывать? Или использовать опыт восьмитомника «Все шедевры мировой литературы» (издательство «Олимп»), в котором эти самые шедевры не перепечатываются, а пересказываются, причем концентрация сюжета исключитель­ная: весь «Онегин» умещается на полутора десятках страниц.

Неужели в подобном виде предстанут перед нами те же шедевры искусства и литературы, когда мы освободимся от печатной продукции и приобщимся к прогрессивным технологиям XXI века?! Но даже если Интернет распухнет до того, что воспроизведет всю мировую литературу без изъятий и сокращений, никакой прогресс не заставит меня читать на экране Достоевского, Сервантеса или, допустим, Библию.

Нет, я вовсе не против использования фантастических возможностей современной техники в деле реформирования печатного хозяйства. На наших полках пропасть того, что запасалось когда-то для разового употребления − для сноски, цитаты, ссылки, цифры... Да и справочную литературу, наверное, нужно иметь под рукой только самого фундаментального характера. Но когда речь идет о серьезном чтении, для души и раздумий, о любимых авторах и книгах − в этих случаях эпоха Гутенберга никогда не закончится! Да и чего ради ей заканчиваться? Многие издания для нас отнюдь не «тексты», а действительно одухотворенные существа, друзья, наставники и собеседники.

Книжка на тумбочке у кровати − исконная российская традиция. А вот компью­тер у изголовья мне пока что видеть не довелось...

Нет, книга и Интернет не конкуренты. Они живут в раз­ных сферах нашего сознания, иногда пересекаясь, помогая друг другу, когда есть необходимость, и расходясь, когда та­кой необходимости нет.

Впрочем, ведь и книга книге рознь. Возьмите в руки при­жизненное издание Пушкина − и вы почувствуете трепет. А потом снимите с полки аккуратненький новый томик вели­кого поэта. Строчки те же, рифмы те же, та же музыка сти­ха − а вот трепета не ощутите...