Знаете (помните) ли вы, что первым государством, юридически признавшим Эстонскую Республику, была РСФСР? Произошло это 2 февраля 1920 года. В этот день между странами был заключён Юрьевский (Тартуский) мирный договор, которым обе стороны официально признали друг друга. Причём, для обоих государств это был первый в их истории международный договор. Какой замечательный повод для праздника. И сегодня мы могли бы отмечать очередную годовщину этого события. Но… Политики всё делают для того, чтобы наши народы помнили совсем другие даты.

Скажу сразу: эта статья не будет объективной. Не только потому, что в журналистике объективности не бывает по определению. Но главным образом потому, что всё происходящее в Эстонии, как с эстонцами, так и русскими, касается меня напрямую – как представителя обеих наций одновременно и поровну. Беспристрастность в данном случае, разумеется, невозможна. Зато невозможна и безучастность.

В праздничном календаре Эстонии – два дня независимости. И оба – от русских. 24 февраля 1918 года Эстонская Республика обрела независимость от Российской Империи, а 20 августа 1991 года – от СССР. В первом случае независимость длилась всего один день – 25 февраля 1918 года в Ревель вошли германские войска, и вскоре все эстонские земли были оккупированы немцами. Во втором – продолжается по сей день и, надеюсь, не прекратится более никогда.

И ещё я надеюсь, что со временем оба этих праздника утратят свою антирусскую направленность и будут отмечаться всеми жителями страны, независимо от их национальности, одинаково искренне. Но пока национальный вопрос в Республике остаётся одним из самых острых.

На протяжении всей истории Эстонии в составе СССР национальные меньшинства (большей частью русские) составляли около трети населения республики. Это соотношение постоянно, медленно, но верно изменялось не в пользу коренного населения, что не могло не волновать эстонцев, которые беспокоились о сохранении своего народа и языка. Пиковым ­по количеству жителей, самым лучшим за всё время существования страны был 1989 год. Тогда количество населения достигло 1 миллиона 566 тысяч человек. Но эстонцев из них было всего 963 тысячи. Или 61,5 процента.

Разумеется, после обретения независимости одной из главных целей правительства Эстонии стало восстановление абсолютного и подавляющего большинства коренного населения. Некоторые заговорили даже о моноэтническом государстве. К счастью, их не особо слушали. Тем не менее методы, выбранные правительством для изменения национального состава жителей страны, были далеко не лучшими. Они привели к массовой эмиграции и фактическому расколу общества на два постоянно конфронтирующих (хорошо ещё не враждующих) национальных лагеря. Не говоря уже о том, что общее число жителей страны за 20 лет уменьшилось до 1 миллиона 294 тысяч человек (на 17 процентов!).

Цели своей эстонское правительство добивается вполне успешно. И сегодня, в 2012 году, русскоязычное меньшинство составляет уже не 38,5 процента, как в 1989-м, а всего 31 процент населения страны. Только стоит ли эта победа той цены, которую уже заплатил и ещё долго будет платить за неё народ Эстонии? Попробуем провести своеобразный «аудит». Не всеобщий, а лишь по национальной статье.

Дебет

Первым делом, надо сказать о главном позоре Эстонии в глазах всего мира – так называемых «лицах без гражданства». А также о системе, при которой даже граждане этой страны делятся на «настоящих граждан» (то есть по праву рождения или «по крови») и «граждан поплоше» (или натурализованных, получивших гражданство путём сдачи соответствующих экзаменов). Список прав этих трёх категорий населения существенно разнится.

Неграждане Эстонии (а это не только иностранцы, среди которых около 100 тысяч – постоянно проживающие в Эстонии граждане России, но и те самые «лица без гражданства», которых в стране тоже примерно 100 тысяч) не имеют права голосовать на выборах в Рийгикогу (парламент Эстонии), быть избранными в него и в советы местных самоуправлений. Неграждане даже не имеют права состоять в политических партиях и создавать их. Соответственно влиять на жизнь в государстве они вообще не в состоянии...

Кроме того, они не могут пользоваться защитой в качестве национального меньшинства, ограничены в праве на приобретение недвижимости и на свободное передвижение (так как «серый» паспорт не признаётся большинством государств). Для неграждан действуют ограничения на профессию. Они не имеют права занимать государственные должности, служить в полиции, таможне, охране, быть прокурором, членом совета Банка Эстонии, судьёй, судебным заседателем, нотариусом, адвокатом и даже ректором университета или лоцманом. При этом только для неграждан регистрация по месту жительства является обязательной.

И даже после получения гражданства на натурализованных граждан распространяется ряд дискриминационных ограничений. Они, к примеру, не вправе иметь второе гражданство. И могут быть лишены приобретённого ими статуса гражданина вследствие каких-либо провинностей. Граждане Эстонии по рождению, согласно Конституции, от этого гарантированно защищены.

Международные организации не раз и не два указывали Эстонии на то, что её законодательство необходимо привести в соответствие с европейскими нормами и исключить любую дискриминационную практику. Но ситуация пока не меняется.

Другой позор Эстонии – ещё, пожалуй, пострашнее первого – это отношение к результатам Второй мировой войны вообще и бывшим нацистским преступникам в частности. Это ежегодные марши, устраиваемые ветеранами Ваффен-СС при попустительстве, а то и поддержке властей. Это регулярные шествия неонацистов, никак не пресекаемые полицией. Это, наконец, незаживающая рана на сердце сотен тысяч жителей Эстонии (причём, как русских, так и эстонцев) – перенос «Бронзового солдата» из центра столицы на военное кладбище.

Памятник советским воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войты и при освобождении Таллина от фашистских захватчиков, вопреки многочисленным протестам, был переставлен на его нынешнее место ещё в 2007 году. Но до сих пор вокруг него то и дело возникают напряжённые ситуации. Зачем, к примеру, Эстонскому обществу охраны памятников старины весной 2011 года нужно было устанавливать на ограде информационный щит, где говорилось, что здесь стоит «монумент воинам Советской армии, оккупировавшим 22 сентября 1944 года Таллин»?

Оскорблённые потомки «оккупантов» сорвали и уничтожили циничную надпись, что вызвало возмущение Министерства обороны Эстонии. Оно сообщило, что стенд восстанавливается, и будет снова установлен при входе на кладбище. Посольство России, в свою очередь, подало в МИД Эстонии ноту протеста… И так далее, и тому подобное…

Со стороны и издалека может показаться, что это похоже на детскую возню в песочнице. Но для живущих в Эстонии людей – это реальная жизнь, атмосфера, в которой они существуют изо дня в день, отравляясь взаимной ненавистью незаметно, но неотвратимо и разрушительно – как радиацией.

«Если до апреля 2007 года две языковые общины Эстонии, по выражению профессора Рейна Руутсо, сохраняли позитивный нейтралитет, а разлом в обществе проходил по социально-экономическому признаку, после «бронзовой ночи» всё переменилось, – комментирует положение депутат Рийгикогу Яна Тоом. – С апреля 2007 года до сегодняшнего дня ось общественного конфликта пролегает по языку и истории, а общество чётко разделилось на «наших» и «ваших». Апрель 2007 года внёс в общественное сознание в Эстонии мысль, что человек, говорящий по-эстонски недостаточно хорошо, в принципе не имеет права на столь же достойную жизнь, как тот, для кого эстонский является родным. Причём, мысль эту усвоили и приняли недалёкие умы по обе стороны линии разлома».

Третья проблема, о которой ни на день не может забыть ни один русскоязычный житель страны, – это положение русских школ и, вообще, статус русского языка в Эстонии. «Все 20 с лишним лет новой Эстонии здесь идёт целенаправленное, бескомпромиссное, медленное, но упорное уничтожение образования на русском языке, – свидетельствует жительница Таллина, в прошлом педагог, а ныне публицист Нина Шеногина. – Министром образования теперь у нас «служит» бывший министр Вооружённых Сил. А историю в школе дети учат по учебникам, написанным самым ярым националистом Мартом Лааром. В Эстонии есть французский лицей, есть немецкая гимназия. Их содержит государство, помогают Франция и Германия. Почему Россия не помогает русским? Политика, очевидно... Но если и помогает по программе поддержки соотечественников, то кому и как идёт эта помощь, русские в Эстонии не знают. А вот о том, что наши «защитники» грызутся между собой почище пауков в банке, наслышана вся Эстония. К великому нашему общему стыду. Все эти сергеевы, лебедевы, заренковы, черепановы, вместо того, чтобы объединять, направлять и поддерживать всё русскоязычное меньшинство в Эстонии, занимаются бесконечными, сплошными выяснениями отношений между собой-любимыми».

Вице-канцлер Министерства образования и науки господин Кюттис считает, что «одной из главных проблем русских школ является слабое знание выпускниками эстонского языка». Это правда! Эстонский язык в основной русской школе дети учат девять лет, в общей сложности 1050 часов. При этом экзамены по этому предмету они сдают из рук вон плохо. К примеру, выпускники одной из гимназий Нарвы в прошлом году получили за него в среднем 58 пунктов из 100, то есть «неудовлетворительно». Необходимая категория В была присвоена лишь 19 выпускникам из 56.

«Это непостижимо!» – восклицает депутат Рийгикогу Михаил Стальнухин. «Прошло 20 лет со времени восстановления независимости, эстонский язык является одним из государственных приоритетов. Как могла возникнуть ситуация, когда ребёнок со свежими мозгами, с хорошими способностями к учёбе, с большой мотивацией, тратит 1050 часов на изучение языка, но в результате не может сдать экзамен?» – задаётся вопросом депутат. И сам отвечает: «Это или саботаж, или сознательное намерение сохранить ситуацию, при которой не относящиеся к эстонской нации жители страны не знают эстонского языка».

Зачем, спросите вы? А для того, как предполагают многие политики, чтобы выпускники русских школ не могли составить конкуренцию эстонцам при поступлении в вузы, а затем и на работу. Чтобы русским оставалось трудиться только дворниками или чернорабочими. Чтобы в конечном итоге выдавить некоренное население из числа экономически и политически активных на обочину жизни.

При этом русскоязычные жители Эстонии всеми силами сопротивляются планам перевода русских школ на эстонский язык обучения. Противоречие? Нет, нисколько. Просто для русскоязычных жителей Эстонии, как впрочем, и для большинства прогрессивно мыслящих, да просто нормальных людей, на первом месте всегда будет родной язык и образование, получаемое именно на нём – родном языке. Но на втором месте для любого иноязычного гражданина любого государства мира – должно быть! – хорошее знание языка страны, в которой живёшь.

Кредит

Сказанное, однако, вовсе не означает, что жизнь в Эстонии страшна и невыносима. И что упомянутое выше напрочь перечёркивает все положительные изменения, произошедшие в стране за 21 год независимости. А это и успешный перевод экономики на рыночные рельсы, позволивший даже сравнительно быстро преодолеть последствия мирового экономического кризиса 2008 года. И присоединение страны к ЕС и еврозоне, что потребовало немалых усилий и даже определённых жертв, но всё же было осуществлено. И порядок на улицах, обеспечиваемый вышколенными полицейскими. И чёткая и прозрачная работа чиновников госаппарата, их безупречное подчинение и следование законодательству (каким бы несовершенным оно ни было). Благодаря последнему обстоятельству, каждый житель Эстонии, независимо от национальности, имеет твёрдую уверенность: если уж ему что-то положено, он это непременно получит. Это ему гарантируют и власть, и суд.

Первые лица государства, включая президента Тоомаса Хендрика Ильвеса, время от времени напоминают русскоязычным жителям страны, как им повезло жить в демократической Эстонии, вызывая белую зависть российской интеллигенции. Лидеры местных русских считают, что такого рода риторика, по сути, является эвфемизмом известного «чемодан – вокзал – Россия». Мол, не нравится, никто вас здесь силком не удерживает. Но мне – со стороны (а большое, как известно, всегда лучше видится на расстоянии) – кажется, что в словах государственных деятелей имеется значительная доля правды. И продиктованы они, скорее, не желанием выдворить кого-то вон, а действительной, подлинной гордостью за свою страну и народ Эстонии.

Обычные жители, конечно, такими категориями, скорее всего, не оперируют. Им ближе и понятнее то, что происходит в их собственном или соседнем дворе. А там…

Там строится православная церковь: в большом и по преимуществу русскоязычном таллинском районе Ласнамяэ возводят храм иконы Божией Матери «Скоропослушница». А на площади перед зданием недавно открыли памятник Патриарху Алексию II.

Там проходит театральная «Золотая маска». Уже в восьмой раз. И билеты не достать!

Там учителя ездят учиться в Питер, а между двумя столицами курсируют детские поезда дружбы. Очевидно, не без помощи России…

Там уверенно и настойчиво укрепляется русский бизнес, поддерживаемый бывшим премьер-министром Эстонии Тийтом Вяхи. А молодые эстонские бизнесмены вновь начинают охотно учить русский язык, который ещё недавно был в опале. Более того, это диктуется уже не столько прагматическими соображениями (ради удобства общения с крупным потребителем твоей продукции), сколько просто здравым смыслом. Вот смотрите, как пишет об этом (причём, в эстонской газете «Ээсти Пяевалехт») 30-летний житель Таллина, театральный деятель Лаур Кауниссааре: «Да, я знаю русский. Среди моих предков никогда не было ни одного русского, все они были до уныния моноэтничны. Всё началось с того, что с какого-то момента русский стал для меня нейтральным. Отделился от оккупации, депортации, Бронзовой ночи, «ласнамяэских хулиганов», великорусского шовинизма, ГУЛАГа и всего такого прочего.

Достижение нейтрального отношения – бОльший прорыв, чем рост словарного запаса или освобождение от акцента.

Знание русского языка не означает, что я сторонник придания русскому языку статуса второго государственного. Это не значит, что я занимаю какую-то позицию относительно обучения в русских гимназиях на эстонском языке. Это не значит, что Алексей на Центральном рынке, у которого я покупаю огурцы, должен знать эстонский. Это не значит, что я прихвостень великодержавников, пятая колонна, июньский коммунист, потенциальный депортирующий или ещё кто-то из тех чудовищ, которые мерещатся в коллективном подсознании эстонцев. Нет. То, что я знаю русский язык, означает просто, что… я знаю русский язык».

Этот человек уверен, что эстонцам давно пора избавиться от мифологического образа мысли, мешающего учить и говорить на русском. И с ним, похоже, солидарны очень многие. Ведь, по данным Евростата, сегодня в Эстонии русский учат 65 процентов школьников.

Вы наверняка удивитесь, но здравомыслие демонстрируют сегодня в Эстонии не только молодёжь, но даже… ветераны СС. Да-да, те самые, кто каждый август устраивают слёты в эстонском местечке Синимяэ. На них, как правило «слетается» и множество журналистов. К чести представителей русскоязычных СМИ, освещавших событие в прошлом году, они не «забыли» (что часто бывает в пропагандистском запале) рассказать о выступлении на слёте экс-полковника, теолога и пастора Эйнара Лайгна. «В чьих интересах раздувать ненависть? – говорил соратникам этот смелый человек. – У нас она что, в национальном характере? Эти Синие горы собрали уже столько ненависти… Сколько она ещё должна продолжаться? И мы, и русские имеем христианские корни. У нас осталось совсем немного времени, чтобы простить друг друга…»

И знаете, что было потом? Были аплодисменты. И люди – ветераны СС – подходили к Эйнару Лайгна, чтобы пожать ему руку. А он всё повторял: «Я устал от ненависти и хочу, чтоб в следующем году русские и эстонцы поминали своих погибших во Второй мировой вместе».

Да, государственная власть в Эстонии за годы независимости практически не изменилась. Она по-прежнему продолжает гнуть свою линию и принимать дискриминационные законы. Но изменился народ.

Вот сравните: 20 лет назад было официально предложено выдавать всем иностранцам автомобильные номера жёлтого цвета. Весной 2012-го заключённых эстонских тюрем пометили в соответствии со знанием эстонского языка, поместив на робе рядом с фамилией буквы А, В и С.

20 лет назад только русские журналисты забили тревогу, уловив в том автомобильном новшестве нацистский душок. Сегодня в защиту заключённых и против языковой сегрегации вообще выступили сами эстонцы. Директор института эстонского языка Урмас Сутроп написал недавно в газете «Постимеэс»: «Это напоминает мне холокост, во время которого евреям прикрепляли на грудь жёлтую звезду Давида. В Эстонии евреев заклеймили таким образом 11 сентября 1941 года. Кроме того, евреям запретили пользоваться общественным транспортом, ходить в школу и по тротуару. Тех, кто не был убит до того, как ему нацепили звезду, убили потом. Чтобы такое никогда и нигде не повторилось, недопустимо вешать на людей ярлык из-за их национальности или родного языка. Необходимо избегать такого мышления, которое позволяло бы прикреплять к людям какие-то знаки на основании их этнической или языковой принадлежности».

И подобные голоса становятся в Эстонии всё слышнее. Жители страны всё активнее и настойчивее призывают политиков прекратить оперировать национальными и языковыми понятиями. И это, на мой взгляд, самое главное её достижение. Ведь это говорят, повторяю, сами эстонцы. Простые люди. Рядовые граждане. Обычные… избиратели.