От редакции.

Зрители новостных каналов, то есть обычная аудитория, иначе именуемая «населением», привыкла воспринимать сообщения СМИ как некую устоявшуюся картину мира, где традиционные формулировки типа «демократические процессы» или «стремление народа к свободным выборам», сопровождаемые требуемым видеорядом и сиюминутными комментариями сводят реальную подоплеку происходящего к многоактному шоу. И следующий акт этой постановки может никак не увязываться с предыдущим, и формулировки меняются на глазах, но публика привыкла не запоминать того, что было буквально вчера, тем более связывать множество цветных ниток в единый узор. Тем не менее, понимание сути процессов, которые на глазах меняют наш собственный мир и условия нашего будущего существования в нем, является одним из условий, которые определяют сам факт наличия этого самого будущего.

Прогресс информационного общества имеет и свои положительные стороны – в «диком» информационном поле появляются независимые эксперты и аналитики (или же тщательно скрывающие свои источники информации), которые публикуют свои материалы и выводы, и такая информация часто заслуживает серьезного внимания. Хотя бы с точки зрения рассмотрения альтернативных суждений. Иногда они бывают гораздо ближе к истине, чем официальные сообщения.

В дни, когда весь мир следил за судьбой Ливии, проглатывая весь тот поток дезинформации, тщательно подготовленной ведущими мировыми агентствами, в Интернете появился и сразу взлетел на вершину показателей по посещаемости блогер, известный аудитории под именем Эль-Мюрид. Его блог, находящийся по адресу el-murid.livejournal.com, моментально набрал посещаемость в несколько тысяч человек в день. Собственные источники информации и собственный анализ, во многом совпавший с последующим развитием событий, создали автору заслуженную популярность.

Сегодня, с согласия автора, мы публикуем одну из свежих работ Эль-Мюрида, где он рассматривает глубинные первопричины событий на Ближнем Востоке, уже год занимающего первые места в новостях всего мира.

«Оговорюсь сразу – речь ниже не пойдёт о каком-то зубодробительном инсайде, который откроет всем и широко глаза. Всё известно, всё на поверхности. В общем и целом картина происходящего на Ближнем Востоке, Сирии и вокруг Ирана довольно понятна и прозрачна. Однако собрав воедино очень много мелких и не очень мелких деталей, многое в этой картине из разряда предположений переходит в уверенность.

Картина складывается разноплановая и разнесённая по времени, месту и обстоятельствам. Поэтому вначале придется описать плоскости событий, чтобы затем попытаться их соединить в единое целое.

В одном из разговоров в Москве возникла любопытная подробность – году так в 2009 к одному весьма влиятельному человеку даже не второго, а третьего или четвёртого плана поступила просьба организовать встречу европейцев, ведающих катарскими делами в Европах, с российским руководством. Вторые лица не устраивали категорически – только первые. Чуть позже просьба была отозвана – но встреча состоялась. Видимо, организовали её по другим каналам.

О встрече известно мало, хотя единожды и почти сразу по её итогам прошла информация о потрясающих предложениях, сделанных российской стороне. Катар готов инвестировать в российскую экономику умопомрачительные средства.

Но даже и без этой информации сообщения о том, что Катар постоянно делает те или иные предложения российской стороне, идут практически нон-стопом. Скажем, из последних – ноябрьские сообщения о заинтересованности Катара в покупке доли «Ямал-СПГ». Штаб-квартира «Газового ОПЕК» (а если быть совсем буквоедом, то Форума стран экспортеров газа (ФСЭГ), руководителем которого, кстати, является россиянин, расположена, как известно, в Дохе. Правда, в 2008 году премьер Путин предложил штаб-квартиру ФСЭГ разместить в Москве, но согласился на предложение Катара принять её у себя.

Казалось бы – нормальная производственная деятельность, экономические связи, плодотворная работа. Если бы не одно «но». Торговый оборот России и Катара упорно держится на отметке, близкой к нулю. В 2010 году он составил 50 млн долларов, из которых 98% - это российский экспорт. Инвестиции – ноль.

Вся бурная деятельность всевозможных делегаций сводится к обещаниям, заманчивым предложениям и маханиям перед носом нашей номенклатуры соблазнительными цифрами с неимоверным количеством нолей. Напомню про историю с банком ВТБ, 10% акций которого к 15 февраля 2011 года по указанию нашего президента должны были быть проданы Катару – причем с дисконтом в полмиллиарда долларов. Сделка сорвалась.

Структура того же ВТБ «ВТБ-Капитал» в июле 11 года провела презентацию предложения по продаже Катару 2 газовых полей. Ситуация до сих пор висит – и по всему видимо, тихо скончается без результата.

Весной и летом 10 года Катару были предложены исключительно выгодные условия по инвестпроектам в области недвижимости и золотодобычи. Почти год – вялый интерес, зевки и согласования. Итог – отказ уже российской стороны по причине бесперспективности.

Газовый ОПЕК (пардон, конечно же, ФГЭС – слишком нервно реагируют американцы на первую аббревиатуру) при всей помпезности и грандиозности замысла – до сих пор весьма сомнительная лавочка. По очень простой причине – нет отчетливого и консенсусного механизма согласования цены. Угадайте с одного раза, кто там динамит процесс?

Говоря иначе – зачем-то Катар постоянно держит Россию на коротком поводке, выражая заинтересованность то в одном, то в другом, то в третьем крупном инвестпроекте – в итоге отказываясь и начиная проявлять интерес к следующему. Учитывая, что желающих вкладывать средства в российскую экономику не так чтобы и много, Катар ведет себя как богатый дядюшка, махая перед носом российской номенклатуры пачкой долларов – при этом отчетливо гоня порожняк. В чем выгода? В чем смысл?

Стоит отметить, что в том, что России не касается, Катар отнюдь не скуп и не рачителен. Катар щедр, Катар вливает невероятные деньги – он строит гигантский морской порт стоимостью под 7 миллиардов долларов на своей территории – в довесок к имеющимся сегодня сооружениям. Катар строит терминалы по приёму СПГ в Англии, на стыке Германии и Польши, на юге Европы. Строит как Магнитку и Днепрогэс – в три смены, не считаясь с затратами и усилиями. Не хватает своих кровных – берёт кредиты. Нет длинных кредитов – берёт короткие.

Вкладываются деньги в строительство супертанкеров-перевозчиков СПГ. О них нужно сказать особо.

Супертанкеры проекта Q-Max (Q- это, вестимо, Катар), первый из которых с многозначительным именем Mozah (шейха Моза – вторая и любимая жена Его Святейшества) способен перевозить 266 тысяч кубометров СПГ, что в пересчете на природный газ составляет почти 150 млн кубов за один рейс.

Так вот – таких зверей Катар строит 25 штук. В довесок к уже имеющимся. Только по Q-Max объём перевозок катарского газа составит 25 танкеров х 15 рейсов в год х 150 млн кубометров = 56 с четвертью миллиардов кубов СПГ, пересчитанного в природный газ. Треть российского объёма, продаваемого в Европу.

Любопытный вопрос – а с чего у Его Святейшества такая уверенность, что он загрузит такими объёмами потребителя? И где этот потребитель? И если традиционный потребитель катарского газа – ЮВА – при всем уважении к азиатской экономике вряд ли сможет обеспечить загрузку этих дополнительных мощностей – то куда Эмир намерен продавать 50 миллиардов кубов в довесок к уже продающимся?

Арабы вообще и арабские шейхи в частности – ребята, конечно, мечтатели. Если бы у Манилова были такие деньжищи – то их можно было бы даже сравнивать. Скажем, безумный проект в Дубае с его насыпными инвестиционно-пирамидальными островами-сказками – характерный пример. Но Эмир строит не гостиницы и не самые огромные супермоллы в пустыне – он строит инфраструктуру. С обеспечением. Не считаясь с затратами и временем. Очень нестандартно для араба, прямо скажем. Видимо, кто-то там крепко подумал – и подумал расчетливо, здраво и планомерно.

Вопрос – когда будет построен самый огромный в Индийском океане порт-терминал, суперфлот супертанкеров и огромные регазификационные терминалы – как South Hook в Англии – то что произойдет дальше?

А ведь есть еще вопросы. Стоящие где-то рядом. Скажем, помните, в чем смысл разногласий России и ЕС по Энергохартии? В том, что экспортер газа не может единолично владеть транспортной сетью. И вдвоем владеть нельзя. Нужно продать часть доли третьему оператору – ну, типа для того, чтобы монополист не очень-то мог выкручивать руки разнесчастным европейцам.

Так вот – есть любопытная информация, что катарские ребятки – как сами арабы, так и их евросотрудники, активно интересуются долями во всех европейских газотранспортных сетях. И там-то всё чётко, мобильно и без проволочек. И ровно в ту секунду, когда Россию вынудят потесниться в доле в евро-ГТС, угадайте с одного раза – кто именно будет крутиться рядом?

Когда мы произносим слово "Катар" – то это как-то неконкретно. Нужно посмотреть на людей, которые и скрываются под этим словом. Правда, "скрываются" – это не совсем корректно, потому как люди там как раз такие - заметные. И даже очень.

Эмир Халифа Хамад бин Халифа Аль Тани. Стал эмиром в результате государственного переворота, сместив своего папу, отдыхающего в Европах на водах в Форже. Душой заговора и ведущей силой его стал Хамад бен Джассем бен Джабр Аль-Тани – нынешний премьер и министр иностранных дел.

Хамад бен Джассем – личность уникальная. Даже в арабском мире, который держится на бакшише, легенды о коррупции шейха Хамада ходят эпические. Будучи управляющим государственного фонда инвестиций, совершал крайне сомнительные сделки с потрясающими откатами. Собственно, фонд в руках шейха – это и есть источник стремительно выросшего личного состояния. Нужно отметить, что шейх Хамад богаче даже Эмира – что по восточным меркам весьма некорректно.

Не нужно забывать, что понятие "государственный" применительно к абсолютной монархии означает, что фонд принадлежит лично Эмиру. И махинации с фондом - это чистой воды грабеж именно Эмира. Как выглядит человек, которого на голубом глазу и в открытую грабят? Правильно, лохом. Собственно, иначе Эмира среди коллег в арабском мире мало кто воспринимает – вследствие чего у Эмира весьма напряженные личные отношения с кучей народа – он имел неприятные диалоги с Каддафи, Мубараком, которых ненавидел всеми фибрами души.

Вернёмся к шейху Хамаду. Офис премьер-министра в Дохе – это место, куда он приезжает ненадолго из своего главного офиса – в Лондоне. Именно там расположен центр империи шейха, которой кроме него управляют его многочисленные сыновья. При столь щепетильном отношении англичан к коррупционерам и ворам беспроблемное существование ряда из них на лондонской земле свидетельствует лишь о заинтересованности Англии в этих конкретных людях. Уже поэтому говорить о суверенной политике Катара в области инвестиций (если уж шейх Хамад заведует этим богоугодным институтом) точно не приходится.

Однако не только английские следы можно найти в катарской политике. Катар, будучи пыльной задворкой мощнейшей военной базы США в регионе Аль-Удейд, является и боковым коридором в офисе другой весьма серьёзной структуры Америки – компании Exxon Mobil Corporation. Структуры клана Рокфеллеров, кстати говоря.

Англичане и американцы, разбавленные всевозможными канадцами и австралийцами, плотно сидят во всех без исключений государственных компаниях Катара. На скромных должностях советников, конечно. Однако любой мало-мальски знакомый с характером производственной деятельности и корпоративной этики в арабских нефтегазодобывающих странах, в курсе, что за каждым значимым в иерархии туземным кланом закреплены квоты в иностранных и государственных компаниях, где они приятно проводят некоторую часть светового дня за совершенно неслабую зарплату. Реальная управленческая работа "головой" сосредоточена в руках иностранных советников, а реальная работа "руками" делается иностранными же гастарбайтерами.

Собственно, уже по всему по этому можно сделать один очень любопытный вывод. Говорить о Катаре, как субъекте какой бы то ни было политики вообще невозможно – эта политика формируется и проводится иностранными советниками. Американскими, английскими, французскими.

Каждый катарский политик, чья подпись на документах хоть что-то да значит, находится в жестких и доброжелательных руках кураторов. С подводной лодки им бежать совершенно некуда – если Эмир рискнет сделать какой-либо непредусмотренный финт ушами, ему немедленно могут напомнить узурпацию власти и жалостливую судьбу родного папы. Если премьер-министр вдруг скажет что-то невпопад, в Лондоне могут сразу вспомнить о своей репутации строгих борцов с коррупцией.

Всё сказанное означает лишь одно – "Мы говорим партия – подразумеваем Ленин". Говоря о Катаре, нужно говорить именно о США, Великобритании и Франции. Об их интересах – и более ничьих. Если соседи в Саудовской Аравии еще имеют хоть какую-то полупризрачную самостоятельность от кураторов, то Катар – это надежный филиал западных ТНК, подпёртый американской пехотой».

Окончание следует.