Трудно было выбрать лучшее время для геополитической поездки в Иран. Власти Ирана стремятся использовать вакуум, созданный уходом американских войск из Ирака, который планируется завершить в течение трех месяцев. Тегеран также играет важную роль на востоке, где Вашингтон стремится к политическому урегулированию с талибами для облегчения вывода американских войск из Афганистана.
Исламская республика пытается обратить народные волнения в арабском мире в свою пользу. Волнения, в свою очередь, оказывают существенное влияние на израильско-палестинский конфликт, который Иран также успешно использует все эти годы. Иранское государство - уникальный гибрид шиитской теократии и западного республиканизма - переживает интенсивную внутреннюю борьбу за власть.
В такой геополитической обстановке я в сентябре прибыл в Международный аэропорт имени имама Хомейни. Наряду с несколькими сотнями иностранных гостей, я был приглашен принять участие 17-18 сентября в конференции «Исламское пробуждение», организованной Управлением Верховного лидера аятоллы Али Хаменеи. Учитывая состояние ирано-западных отношений и мое положение старшего аналитика ведущей американской частной компании, занимающейся геополитической разведкой, приглашение было неожиданным.
Тегеран не без оснований рассматривает иностранных гостей, как потенциальных шпионов, угрожающих национальной безопасности Ирана. Случай с американскими туристами, заключенными в тюрьму (двое из них были отпущены), служит примером туризма, переходящего в шпионаж.
К счастью для меня, STRATFOR не был включен в список 60 западных организаций (в основном американских и британских исследовательских центров и общественных организаций) запрещенных в Иране в начале 2010 года, после провала восстания «Зеленого движения». Тем не менее, иранский режим хорошо осведомлен о наших взглядах на иранскую геополитику.
Кроме этого, я также беспокоился о том, как будет выглядеть на Западе посещение мною мероприятия, направленного на достижение иранских геополитических интересов, где многие выступающие могут подвергнуть резкой критике США и Израиль. В конце концов, я отбросил в сторону сомнения и решил ехать.
Геополитические наблюдения в Тегеране
Генеральный директор и основатель STRATFOR Джордж Фридман писал в «Геополитических путешествиях», о том, что люди разных национальностей, посещая другие страны, видят их по-разному. В моем случае, мое пакистанское происхождение, американское воспитание, мусульманская религиозная идентичность и канадское гражданство позволило мне свободно чувствовать себя в среде местных жителей и 700 делегатов из различных арабских и мусульманских стран.
Иностранец, прибывающий в Иран, сразу же замечает, что, несмотря на 30 лет жестких санкций, государственная система в исламской республике является вполне стабильной. Казалось бы, в развивающейся стране, являющейся международным изгоем, можно ожидать инфраструктуры Северной Кореи или Кубы. Но строительство, транспортная и коммуникационная инфраструктуры в Иране имеют больше общего с Южной Африкой времен апартеида, и в значительной степени разработаны с применением отечественного оборудования.
Также заметно отсутствие каких-либо видимых свидетельств полицейского государства. Учитывая наличие мощных служб безопасности и недавние волнения, я ожидал увидеть на улицах отряды элитных подразделений. Особенно я ожидал этого в северных районах столицы, где живет более прозападнонастроенная часть общества и где я провел много времени, гуляя и сидя в кафе.
Конечно, я был там слишком недолго и смог увидеть только несколько районов города, но увидел только одну публичную демонстрацию против режима: граффити «Смерть Хаменеи» на нескольких кабинах таксофонов. Я не видел никаких признаков Басидж* или Корпуса стражей исламской революции, только полицию, как в любой другой стране.
Это нормальное положение в сфере безопасности подтверждает, что беспорядки в 2009 году были не тем, с чем власть не может справиться. Как мы уже писали, и я смог воочию убедиться, Иран имеет достаточно людей, которые - вопреки общепринятому мнению - поддерживают режим, или, по крайней мере, не ждут его падения, даже если они не согласны с его политикой.
Я видел еще один признак поддержки исламской республики на следующий день после конференции, когда организаторы устроили экскурсию по мавзолею основателя республики, аятоллы Хомейни. Мы посетили большой комплекс в южной части города. Несмотря на будний день, там было много людей, которые пришли в храм, чтобы отдать дань уважения - многие со слезами на глазах.
Известно, что интенсивность религиозных чувств в Иране колеблется, но значительные слои общественности по-прежнему глубоко религиозны и все еще верят в национальную идею и революционную республику. Этот факт не получает достаточного внимания в западных средствах массовой информации и приводит к помутнению понимания Ирана и к ошибочным оценкам. Нельзя считать, что режим смог удержаться у власти только благодаря массивному аппарату безопасности.
Также не заметно строгого соблюдения норм религиозной одежды. Женщины, в основном, подчиняются требованию закрывать все тело, но делают это по-разному. Некоторые носят традиционную черную чадру. Другие - длинные рубашки и брюки, платки, покрывающие головы. Третьи одеты в западные одежды, но с платками на голове.
Дресс-код стал в Иране политическим вопросом, особенно в последние месяцы, в контексте борьбы между консервативными фракциями. Президент Махмуд Ахмадинежад, который столкнулся с растущей оппозицией как со стороны прагматичных, так и ультраконсервативных сил, стал предметом критики и со стороны священнослужителей, по обвинению в моральной распущенности, особенно в вопросах о женском платье. Тем не менее, верховный лидер не имеет претензий к Ахмадинежаду.
Ахмадинежад и клерикально-политические силы
В резком контрасте с его первым президентским сроком, Ахмадинежад - самый амбициозный и уверенный президент с момента основания Исламской республики - во время второго срока пытается позиционировать себя как прагматик. В последние месяцы его заявления стали менее религиозно-направленными, но сохранили свой националистический и радикально-антизападный тон.
Например, выступление в конце второго дня конференции на тему событий в исламском мире было сформулировано в нерелигиозных терминах, в отличие от каждого второго выступающего. Ахмадинежад говорил о последних арабских волнениях в терминах борьбы за свободу, справедливость и освобождение угнетенных народов, а его критика Соединенных Штатов и Израиля основана на мнении, что политика этих двух стран вредна для глобального мира. Это заметно отличается от идеологического мусора, который мы видели в не столь отдаленном прошлом.
В то время, как внутриэлитная политическая борьба осложняет внутреннюю и внешнюю политику, никому не нужно разрушать исламскую республику - по крайней мере, в ближайшее время. В долгосрочной перспективе вопрос, лежащий в основе всех споров - взаимодействие священнослужителей и политиков - действительно представляет серьезную проблему для режима. Это напряжение существует на протяжении почти 32-летней истории Исламской республики, и оно будет оставаться в обозримом будущем.
Региональные амбиции Ирана
Конференция, в основном, была посвящена внешнеполитическим амбициям Ирана и его стремлению осуществлять интеллектуальное и геополитическое руководство изменениями в арабском мире. Иран прекрасно понимает, что он конкурирует с Турцией за лидерство на Ближнем Востоке и что Анкара находится в гораздо лучшем положении, чем Иран - экономически, дипломатически и религиозно, как государство суннитов. Тем не менее, Иран пытается позиционировать себя как лидера арабских масс, которые поднялись против автократических режимов. Иран считает, что Турция не может лидировать в регионе, оставаясь при этом в союзе с Вашингтоном.
Само количество иранских должностных лиц, которые владеют двумя языками (свободно говорят на персидском и арабском языках) подчеркивает усилия Тегерана преодолеть этнолингвистические ограничения, с которыми Иран сталкивается, как персидская страна в регионе, где большинство населения мусульманских стран составляют арабы. Хотя его радикальная антиамериканская и антиизраильская позиция позволила ему обойти этнический фактор и привлечь поддержку в арабском и мусульманском мире, его шиитский характер ограничивает иранское влияние в регионе. Саудовская Аравия остается одним из главных противников попытки Ирана расширить свое влияние за Персидский залив и на Аравийский полуостров. Это подтвердил успех, который саудовцы имели в сдерживании шиитского восстания в Бахрейне против суннитской монархии.
Несмотря на это, Иран наладил связь между ветвями ислама, что хорошо видно по составу иностранных участников, приглашенных на конференцию. В дополнение ко многим шиитским лидерам из Ливана и Ирака в список приглашенных вошли заместитель лидера ХАМАС Муса Абу Марзук, глава Палестинского исламского джихада Рамадан Абдулла Шаллах; египетские религиозные и политические деятели, главный советник президента Судана Омара аль-Башира, а также лидер главной оппозиционной партии этой страны, Садик аль-Махди, ряд суннитских исламских лидеров из Пакистана и Афганистана, в том числе бывший президент Афганистана Бурхануддин Раббани, с которым я имел возможность говорить за два дня до того, как он был убит в Кабуле, а также глава исламской группы Малайзии(эта группа возглавляет правительства нескольких штатов) - это лишь некоторые из приглашенных.
Тегеран не смог пока добиться заметных успехов в идеологическом объединении, о чем свидетельствует нехватка светских политических деятелей на конференции. Само его название, «Исламское пробуждение», вряд ли способствует популярности у секуляристов. Оно также не совсем точно отражает характер популярной агитации в арабских странах, которую ведут вовсе не те силы, которые стремятся к возрождению религии. Ближний Восток, может быть, испытывает политическое, но не религиозное пробуждение.
Иранцы не раз спрашивали меня, что я думаю о конференции. Я сказал им, что название «Исламское пробуждение» имеет смысл, если иметь в виду исламский мир, но даже в такой интерпретации не точно, так как нынешние волнения ограничены арабскими странами.
Хотя выступающие настаивали на единстве между мусульманскими странами и группами в деле возрождения и необходимости поддержки арабских масс в их борьбе против тоталитаризма, одна ошибка была явной. Она связана с Сирией, единственной страной в арабском мире, находящейся в союзе с Ираном. Некоторые ораторы пытались критиковать усилия сирийского режима по подавлению инакомыслия, но это вызвало явный дискомфорт аудитории. Сирия оказалась неудобной для Ирана и даже таких групп, как Хезболла, ХАМАС и Палестинский исламский джихад, которые с большим трудом согласовали свою поддержку арабских беспорядков, с одной стороны и поддержку сирийского режима против своих диссидентов, с другой.
Дорога в будущее
Посещение этой конференции позволило мне встретиться с многими иранскими гражданскими и военными чиновниками, а также с главами арабских и других мусульманских негосударственных структур. Анализируя их действия на расстоянии, мы стремимся отклонить их идеологию как пустую риторику и пропаганду. Часть того, что они говорят, риторика, но кроме риторики существуют также убеждения.
Мы на Западе ждем, когда Иран поддастся международному давлению, и в один прекрасный день наладит дружеские отношения с Западом. Мы часто говорим о американо-иранских отношениях, но иранское руководство имеет другие планы.
Хотя Иран хотел бы нормализации отношений с Вашингтоном и Западом, он гораздо больше заинтересован в сохранении своей независимости в вопросах внешней политики. Как мне сказал один иранский чиновник, если Иран восстановит отношения с Соединенными Штатами, он не будет вести себя, как Саудовская Аравия или имитировать Турцию под правлением Партии справедливости и развития.
Достигнет ли Иран своей цели и в каком объеме, остается неясным. Сочетание географии, демографии и ресурсов означает, что Иран будет оставаться в центре интенсивной геополитической борьбы, и я надеюсь и в дальнейшем иметь возможность наблюдать эти события не понаслышке.
* Полувоенная милиция из добровольцев, основанная аятоллой Хомейни в ноябре 1979г. (Прим. перев.)
Перевод с англ. Александра ХОЛЕВА
Статья «Геополитическое путешествие: Иран на распутье» опубликована с разрешения STRATFOR.