Дипломатия или война?
Дипломатический подход заключается в создании широкой коалиции, готовой применить санкции в отношении Ирана. Эффективные санкции должны быть столь болезненными, чтобы заставить руководство Ирана изменить свое поведение. В данном случае, это может быть только блокирование импорта бензина. Иран импортирует 35 процентов потребляемого бензина. Эмбарго на поставки бензина - единственное, что может сработать. Все другие формы санкций против Ирана - просто жест, чтобы создать впечатление, как будто что-то делается.
Китай не будет участвовать ни в каких эмбарго на бензин. Пекин получает 11% своей нефти из Ирана, и поставляет бензин в Иран. Позиция Москвы такова: Россия могла бы рассмотреть вопрос о санкциях, но неизвестно, когда и как. Россию устраивает то, что США увязли на Ближнем Востоке, и поэтому она не склонна решать американские проблемы в регионе. Если Китай и Россия не поддержат эмбарго на поставки бензина в Иран, эти санкции ничего не дадут. Так как все другие санкции являются просто жестами, дипломатический подход вряд ли сработает.
Военный вариант имеет свои минусы. Во-первых, его успех зависит от качества разведки ядерных объектов Ирана. Во-вторых, он требует успешных ударов с воздуха. В-третьих, нужна точная оценка попаданий и разрушений. В-четвертых, потребуются последующие рейды для уничтожения объектов, оставшихся функциональными. И, в-пятых, военная операция должна сделать больше, чем просто притормозить ядерную программу Ирана на несколько месяцев или даже лет. Если риск возникновения ядерного Ирана настолько велик, что оправдывает войну, результаты должны быть решающими.
В каждом из этих пунктов можно потерпеть неудачу. Учитывая их многообразие (а здесь перечислены не все), неудача вполне возможна.
Но даже если операция пройдет успешно, вопрос в том, что случится на следующий день после нападения. Иран имеет свои козыри. В его распоряжении есть исключительно эффективная террористическая организация «Хизбалла». Она имеет достаточное влияния в Ираке для дестабилизации этой страны и принуждения Соединенных Штатов держать там войска, хотя они крайне необходимы в других местах. У Ирана есть возможность применить мины и ракеты для того, чтобы перекрыть судоходные пути в Ормузском проливе и в Персидском заливе. Мировые цены на нефть подскочат, а глобальная экономика и без того с трудом пытается стабилизироваться. Иран вряд ли может рассчитывать на победу в случае военного удара, но он может создать сложные и неприемлемые условия. Поэтому Иран не считает, что Соединенные Штаты начнут войну или разрешат Израилю это сделать, поскольку последствия будут неприемлемыми.
Напомним, что Соединенные Штаты могут либо согласиться с существованием ядерного Ирана, либо испытать риск военной операции, которая, возможно, создаст только небольшую задержку ядерной программы Ирана или спровоцирует крайне болезненные последствия даже в случае удачи. Когда ни один из вариантов не является приемлемым, необходимо найти третий вариант.
Переоценка иранской проблемы
До тех пор, пока проблема Ирана определяется в терминах ядерной программы, Соединенные Штаты находятся в тупике. Таким образом, иранская проблема должна быть пересмотрена. Не стоит рассчитывать на низвержение существующего режима. Мы не считаем демонстрации населения серьезной угрозой для режима. Тегеран легко справился с ними. Кроме этого, кто сказал, что другой режим будет более сговорчивым в отношении Соединенных Штатов? Ожидание революции более полезно в качестве оправдания для бездействия, чем в качестве стратегической альтернативы.
На данный момент Иран является наиболее мощной региональной военной силой в Персидском заливе. Если Соединенные Штаты не будут постоянно присутствовать в регионе, противостоять Ирану будет некому. Турция - более мощная военная сила, чем Иран, но она далека от Персидского залива и сосредоточена на других вопросах, да и не собирается воевать с Ираном. Это означает, что Соединенные Штаты не могут уйти из Ирака. Багдад слишком слаб, чтобы отсечь Иран от Аравийского полуострова, и иракское правительство имеет определенные симпатии по отношению к Ирану.
Исторически, региональная стабильность зависит от ирано-иракского баланса сил. Когда он пошатнулся в 1990 году, результатом стало иракское вторжения в Кувейт. Соединенные Штаты не оккупировали Ирак в 1991 году, поскольку не хотели, чтобы нарушился баланс из-за ослабления Ирака. Напротив, стратегия США заключалась в том, чтобы восстановить ирано-иракское равновесие.
Решение о вторжении в Ирак в 2003 году
Предполагалось, что после уничтожения баасистского режима, Соединенные Штаты смогут быстро создать сильное иракское правительство, которое сбалансирует Иран. Основная ошибка здесь в том, что в новом иракском правительстве много шиитов, которые рассматривают Иран, как дружественное государство. Вместо того, чтобы противостоять Ирану, Ирак вполне может стать иранским сателлитом. Ирану выгодно американское вторжение в Ирак именно потому, что создалась ситуация, когда Ирак может сместиться к орбите Ирана. Когда это и на самом деле начало происходить, у американцев не было иного выбора, кроме расширенной оккупации Ирака, что явилось ловушкой, как для Буша, так и для Обамы.
Трудно определить реальную величину влияния Ирана на Ирак. Но, если Иран и не может создать про-иранское государство в Ираке, он имеет достаточно влияния для воздействия на иракское правительство, либо непосредственно, либо путем создания очагов дестабилизирующего насилия. Иными словами, Иран может помешать Ираку стать сильным, и имеет все основания для этого. И именно это он и делает.
Основы американо-иранского вопроса
Ирак, а не ядерное оружие, является основным камнем преткновения в отношениях между Ираном и Соединенными Штатами. Иран ждет вывода американских войск из Ирака, чтобы занять свое место в качестве доминирующей военной державы в районе Персидского залива. Соединенные Штаты хотят вывести войска из Ирака, поскольку они столкнулись с проблемами в Афганистане и в других местах. Задержка военного контингента в Ираке, а также боевые действия в Афганистане, ослабляют позицию США. События с участием Китая или России - такие, как война в Грузии в 2008 году, показали, что Соединенные Штаты не везде могут диктовать правила игры. Неплохо было бы вывести войска из Афганистана или провести массовое увеличение вооруженных сил. Но первое не произойдет в ближайшее время, а второе - экономически нецелесообразно.
Поэтому Соединенные Штаты должны найти способ уравновесить Иран без усиления оккупации Ирака и изменения настроений иракских властей, потому что Иран не намерен этого допустить. Ядерная проблема является только элементом широкой геополитической проблемы. Это не отдельный вопрос.
У Соединенных Штатов есть интересный опыт в переосмыслении проблем. Это создание альянсов со смертельными идеологическими и геополитическими врагами для достижения стратегических целей. Вспомним альянс Франклина Рузвельта со сталинским Советским Союзом, созданный для того, чтобы заблокировать нацистскую Германию. Он поддерживал этот союз, несмотря на массовое возмущение не только изоляционистов, но и таких институтов, как римско-католическая церковь, которая считала Советы воплощением зла.
Теперь рассмотрим решение Ричарда Никсона о сотрудничестве с Китаем в то время, когда китайцы поставляли оружие Северному Вьетнаму, где убивали американских солдат. Кроме этого, Мао Цзэдун считался, и, возможно, не зря, просто сумасшедшим. Кто-то сказал, что он не боялся ядерной войны, так как Китай может перенести гибель несколько сот миллионов человек. Тем не менее, Никсон, хотя и был настроен и против коммунистов и против китайцев, понимал, что союз (несмотря на отсутствие формального договора, это был именно союз) с Китаем имеет большое значение для противовеса Советскому Союзу в то время, когда американские вооруженные силы были заняты во Вьетнаме.
Рузвельт и Никсон столкнулись бы с крайне сложной ситуацией, если бы не были готовы пересмотреть стратегические уравнения и согласиться с необходимостью союза со странами, которые ранее считались врагами. В американской истории много таких оппортунистических союзов, призванных решать стратегические проблемы. Союзы со Сталиным и Мао представляют собой потрясающие альянсы с бывшими врагами для блокирования третьих сил, считавшихся более опасными.
Говорят, что Ахмадинежад сумасшедший. В свое время было также заявлено, что Мао и Сталин сумасшедшие, и с серьезными основаниями. Ахмадинежад говорит много странных вещей и произносит многочисленные угрозы. Но когда Рузвельт проигнорировал то, что говорил Сталин, а Никсон - то, что говорил Мао, каждый из них обнаружил, что действия Сталина и Мао были гораздо более рациональными и предсказуемыми, чем их риторика. То, что иранцы говорят и что они делают - совсем разные вещи.
Интересы США и Ирана
Рассмотрим американские интересы. Во-первых, США должны поддерживать транспортировку нефти через Ормузский пролив. Соединенные Штаты не могут мириться с перебоями в поставках нефти. Во-вторых, Америке не выгодно, чтобы какое-либо одно государство получило контроль над всей нефтью в Персидском заливе, поскольку это может дать такой стране слишком много преимуществ в глобальной геополитической системе. В-третьих, США должны сократить силы, занятые в конфликтах с мусульманами-суннитами. В-четвертых, приходится иметь дело с иранской проблемой. Европа согласна на санкции, но не более, в то время как русские и китайцы не сделают и этого. В-пятых, США должны предотвратить израильский удар по Ирану, поскольку разбираться с вызванными таким ударом проблемами придется опять же Соединенным Штатам.
Теперь рассмотрим иранские интересы. Во-первых, Иран хочет гарантировать своему режиму выживание. Он рассматривает США, как опасную и непредсказуемую силу. Менее чем за 10 лет, американские вооруженные силы оказались у его восточных и западных границ. Во-вторых, Ирак больше не должен представлять угрозу для Ирана. В-третьих, Иран хочет усилить свой авторитет в той части исламского мира, которая настроена против мусульман-суннитов.
Теперь рассмотрим совпадения. Соединенные Штаты находятся в состоянии войны против некоторых (но не всех) суннитов. Эти же сунниты являются и врагами Ирана. Иран не устраивает присутствие американских войск вдоль его восточной и западной границ. Соединенные Штаты также не хотят этого. Соединенные Штаты не хотят каких-либо перебоев в поставках нефти. Иран предпочитает получать прибыль от этих поставок, но не прерывать их. Наконец, иранцы понимают, что только Соединенные Штаты являются экзистенциальной угрозой Ирану. Если Иран решит американскую проблему, его режим выживет. Соединенные Штаты понимают, или должны понимать, что воскрешение иракского противовеса Ирану ничего не даст. Нужно либо сохранять вооруженные силы США в Ираке, либо принимать ведущую роль Ирана в регионе.
Поэтому, как упражнение в геополитической теории, рассмотрим следующее. Нынешние варианты выбора для Вашингтона являются неприемлемыми. Но есть три области, представляющие взаимный интерес. Во-первых, обе державы имеют серьезные конфликты с исламистами суннитского толка. Во-вторых, обе державы устроило бы сокращение американских войск в регионе. В-третьих, обе страны заинтересованы в обеспечении потока нефти, первая - чтобы использовать ее, другая - чтобы получать прибыль и усиливать свой авторитет в регионе.
Стратегическая проблема, конечно, заключается в иранском влиянии в зоне Персидского залива. Здесь стоит рассмотреть китайскую модель. Китай публиковал воинственную риторику до и после посещений Никсона и Киссинджера. Но все, что он делал внутри страны, отнюдь не отражалось на внешней политике. Отношения Китая с Соединенными Штатами имели критическое значение для Китая. Пекин полностью понимал значение этих отношений и, хотя продолжал озвучивать сентенции о загнивающем империализме, он был очень осторожным, чтобы не поставить под угрозу взаимоотношения с США.
Основным риском третьей, альтернативной стратегии является то, что Иран будет стремиться расширить границы своего влияния и подчинить нефтедобывающие страны Персидского залива. Конечно, это было бы заманчиво, но принесло бы немедленное американское вмешательство. В то же время Соединенные Штаты не будут препятствовать усилению влияния Ирана, заключающемся в финансовом участии в региональных проектах и усилении роли шиитов в арабских государствах.
Больше всех проигрывают в таком варианте развития событий, безусловно, сунниты на Аравийском полуострове. Но, если не считать Ирака, они не способны защитить себя, и у Соединенных Штатов нет никаких долгосрочных интересов в экономических и политических отношениях с ними. Пока нефтяные потоки текут, и ни одно государство не контролирует единолично весь регион, Соединенные Штаты не заинтересованы в переменах.
Израиль, разумеется, будет разгневан. Он видит текущую американо-иранскую враждебность как данность. И он хочет, чтобы Соединенные Штаты ликвидировали иранскую ядерную угрозу. Но устранение этой угрозы, как уже сказано, - чрезмерный риск, так что логичный выбор - ядерный Иран в каких-то структурированных отношениях с Соединенными Штатами. Израилю, вероятно, нужен американо-иранский военный конфликт, но маловероятно, что США пойдут на это. Израиль не сможет повлиять на американскую стратегию больше, чем Саудовская Аравия.
С американской точки зрения взаимопонимание с Ираном поможет решить ряд запутанных проблем. К примеру, Турция является гораздо более мощным, чем Иран, государством и набирает силу. Ее отношения с Соединенными Штатами весьма деликатны. Соединенные Штаты вызовут ярость турок, подружившись с Ираном, что принудит Турцию к более активным действиям. Она придет в Ирак в качестве противовеса Ирану. Гнев Турции будет служить интересам США. Иранское усиление в Ираке будет иметь временный характер, и именно Турция позаботится об этом.
Наибольший шок от такого маневра испытают народы заинтересованных стран. Американо-советское соглашение шокировало американцев, а Советский народ в меньшей степени, поскольку пакт Сталина с Гитлером уже ошеломил его. Договор Никсон-Мао шокировал всех. Он был совершенно немыслимым в то время, но раз люди по обе стороны могли спокойно думать об этом, все стало возможным.
Новая стратегия будет особенно трудной для президента США Барака Обамы, так как будет широко обсуждаться как еще один пример его слабости, а не как безжалостный и хитрый ход. Военный удар повысил бы его политический авторитет, а циничная сделка может подорвать его. Ахмадинежад может гораздо легче представить такую сделку внутри своей страны. В любом случае, выбор сейчас такой: ядерный Иран, или авиаудары со всеми вытекающими последствиями, или нечто другое. Это другое вполне может выглядеть так, как мы предположили.
Перевод с англ. Александра ХОЛЕВА
Этот доклад опубликован с разрешения STRATFOR
www.stratfor.com