Сильва с большим энтузиазмом рассказывает о новой экономической концепции в своем роскошном особняке «Глорилэнд» (дословно − «Страна счастья» ). Байелса – первый среди тридцати шести штатов Нигерии, который для проведения полноценного аудита собственного бюджета пригласил бухгалтеров и советников из зарубежных стран. Сегодня они проверяют деятельность государственных служащих, государственной политики в отношении чиновников, а также основных статьей расходов федерального бюджета, которые составляют, как и во всех остальных штатах, основный источник существования Байелсы. Эта группа осуществляет ревизию тайных денежных потоков, которые выделяются из казны штата для территорий местного управления (ТМУ), которые должны в теории использовать эти средства для улучшения жизненных условий нищих, проживающих в болотах и притоках Нигера. Если удастся побороть расточительство и коррупцию, то эти люди должны получить помощь в первую очередь. Как отмечает Сильва, «степень прозрачности политики прямо связана с эффективным развитием».
Нигерийцы, в особенности депутаты различных органов представительной власти, смотрят на активность Сильвы с радостью и с определенной опаской. Поскольку именно органы государственной власти являются основным источником коррупции и непрофессионального управления, которые давно стали фундаментальными факторами функционирования политической системы Нигерии.
Губернаторы штатов, расположенных в богатой нефтью дельте Нигера, распоряжаются невероятно большими денежными средствами, которые превышают консолидированные бюджеты некоторых стран Западной Африки. Но, следуя устоявшейся традиции, они предпочитают использовать средства для покупки вертолетов, лимузинов и особняков, а также на наемных бандитов, обеспечивающих их безопасность во время выборов. На строительство таких мелочей, как школы и больницы, денег практически не остается. Нуху Рибаду, бывший глава антикоррупционного агентства Нигерии, охарактеризовал патронажную систему страны так: «это даже не коррупция. Это власть преступного сообщества. Это организованная преступность».
Неудивительно, что ревизия бюджета Байелсы вскрыла необычные аномалии. Глава нового государственного Бюро по правовому обеспечению и электронному государству, Димизари вон Кимэди, который проживает в так называемом «Доме прозрачности», расположенном недалеко от «Глорилэнда», рассказывает о теневой экономической системе Нигерии. Возьмем для примера государственных служащих. Новая система биометрической верификации, сверяющая отпечатки пальцев и фотографические карточки государственных служащих с документальными данными, уже помогла отыскать более четырех тысяч мошенников среди двадцати девяти тысяч официально зарегистрированных чиновников; особенно много фиктивных, несуществующих работников было выявлено в финансовых органах.
Так, в местном представительстве Федеральной независимой государственной избирательной комиссии (НГИК) было обнаружено семьдесят мнимых работников. В местном управлении образованием один чиновник «нанял» на работу всю свою семью, в том числе своих несовершеннолетних детей. Именно таким образом и осуществляется государственное управление в Нигерии. Кимэди предлагает уменьшить зарплату государственным служащим на 20%. После того, как в 2008 году был проведен предварительный аудит, он смог добиться сокращения затрат на оплату услуг государственных служащих на 24%.
Помимо Сильваномики, в дельте происходят и другие подающие надежды явления. Прямым следствием распространения коррупции и расточительства, которые сейчас поглотили Байелсу и другие штаты дельты, стало формирование мощного повстанческого движения, появление которого потрясло регион в 2004 году: десятки вооруженных группировок организовывали атаки против нигерийской нефтяной промышленности, уничтожая нефтяные установки и нефтепроводы и похищая иностранных работников. Они заявляли, что выступают от лица тех тысяч обездоленных и лишенных всех возможных прав сообществ, земля которых была осквернена нефтяными компаниями и которые не получили какой-либо компенсации от живущих в роскоши губернаторов штатов. К восставшим примкнули преступники, рассчитывающие на получение выгод от захвата заложников.
В последние три месяца многие восставшие начали добровольно сдаваться властям. Федеральное правительство пообещало им полную амнистию за ранее совершенные преступления, небольшие пособия и переподготовку для облегчения их социализации. Подобные программы безуспешно применялись и раньше, но именно последняя дала первые реальные результаты: только в Байелсе к концу октября 2009 года более шести тысяч бывших партизан добровольно сдались; в штате Риверс, центре всего партизанского движения, – еще шесть тысяч; таким образом, в регионе дельты Нигера уже более пятнадцати тысяч повстанцев согласились на диалог с официальными властями. Никто не может сказать точно, сколько бойцов еще скрывается по берегам притоков Нигера, но государственные деятели уже празднуют окончание восстания. И их оптимизм кажется в какой-то мере обоснованным: 25 октября Движение за освобождение дельты Нигера (ДОДН), главное объединение нигерийских повстанцев, объявило о прекращении огня.
Богатая нефтью, но, по сути, нищая.
Говорить о Нигерии с оптимизмом практически невозможно: это страна, которая растрачивает впустую большую часть своего бюджета на поддержание коррумпированной политической системы, в которой более 70% населения живет на меньше, чем один доллар в день, хотя страна обладает огромными нефтяными ресурсами. Таким образом, Нигерия сегодня – более слабое и нестабильное государство, чем ей следовало бы быть. В соответствии с данными одного из докладов американской разведки за 2005 год, Нигерия находится на пути к превращению в недееспособное государство, даже в большей степени, чем Конго или Сомали.
Подобные прогнозы еще более печальны в связи с тем, что Нигерия, даже если мы учтем лишь размер ее территории и объем запасов природных ресурсов, является одним из государств-гигантов Африки, и если оно падет, то пострадавших будет трудно сосчитать. Нигерия является самой многонаселенной страной континента (около ста шестидесяти миллионов человек). Она конкурирует с Анголой за статус главного экспортера нефти всей центральной части Африки и находится на восьмом месте по экспорту нефти в мире (здесь в качестве ее главного партнера выступают США): запасы нефти Нигерии, по официальным оценкам, составляют 38,5 миллиардов баррелей. Нигерия – это вторая по величине экономика Африки (после ЮАР) и лидер Экономического сообщества западноафриканских государств, на счету которого – более половины ВВП сообщества.
Нигерия в последнее время, наравне с ЮАР, стала главным актором африканской политики и дипломатии. Бывший президент Нигерии, Олусегун Обасанджо, совместно с представителями ЮАР активно занимался реформированием Африканского Союза в 2000 году. Нигерийские солдаты составляли большую часть миротворческих сил Союза, направленных в Дарфур, и Нигерия размещала значительную часть своих собственных войск в Бурунди и Сьерра-Леоне. В прошлом месяце Нигерия приобрела право на временное участие в работе Совета Безопасности ООН; как считает большинство нигерийцев, их страна является идеальным кандидатом для получения постоянного места в Совете Безопасности.
И, тем не менее, Нигерия, в отличие от таких африканских стран, как Гана, Мали, Мозамбик и Руанда, которые за последние десять лет в определенной мере вышли вперед, во многом потеряла свои позиции. Наиболее очевидным доказательством этого является та волна недовольства, которая захлестнула страну. Временами деятельность ДОДН достигала невероятного размаха: до трети нигерийской нефтяной индустрии оказывалось бездейственной, что приводило к росту мировых цен на сырую нефть и подрывало экономическую базу нигерийского правительства, 80% доходов которого напрямую зависят от экспорта нефти. В первую очередь, обеспокоенны подобной ситуацией США, импорт нефти которых (до 8,2%) состоит из углеводов Нигерии, и которые хотели бы закупать еще больше энергетических ресурсов у африканского государства, дабы постепенно отказаться от покупки нефти на Ближнем Востоке.
На севере страны, где, в основном, проживают мусульмане, мы сталкиваемся с практически тем же перечнем проблем: жестокое экономическое неравенство, злоупотребление властью, постоянные восстания. На первых демократических выборах 1999 года двенадцать северных штатов приняли закон шариата, тем самым подорвав идеологическое единство Нигерии, которая ранее жила исключительно в соответствие со светскими законами, доставшимися государству в наследство от бывшей английской империи. В какой-то мере установление шариата было связано с успехом иранской революции 1979 года, но это также было реакцией и на всеобщую коррумпированность политической элиты, ориентированную на своеобразное воспроизведение западного опыта. Введение законов шариата должно было изменить (читай: очистить от скверны) существующую политическую систему и повысить эффективность управления.
Но его успех в этом отношении относителен. Более того, принятие шариата лишь провоцирует конфликты между мусульманами и христианами (в особенности – евангелистами) в центральной части Нигерии, где в таких городах, как Кадуна и Джос, эти группировки живут бок о бок. В ходе столкновений между сектами в последние годы были убиты и ранены тысячи людей.
А те мусульмане, которые уверены, что принятие шариата ни к чему не привело, вступают в экстремистские культы и секты, которые состоят практически из тех же разочарованных, безработных и необразованных молодых людей, присоединившихся к партизанскому движению в дельте Нигера. Группа Боко Харам (местный термин, означающий «запрет на образование») крайне популярна в среде сектантов. Ее члены приняли участие в пятидневной перестрелке с полицией после того, как некоторые из их товарищей были арестованы в июле. Лидер Боко Харам, Шейх Мухаммад Юсуф, был захвачен в плен и погиб в перестрелке во время штурма штаб-квартиры секты в Майдугури, столице штата Борно.
По мнению Исмаила Джанго, директора Центра исследований и документации в Кано, «секты», подобные Боко Харам, «крайне многочисленны», в особенности, в сельской «глубинке»: «мы узнаем о их существовании только тогда, когда они начинают перебираться в города». Как отмечает Джанго, эти секты настаивают на том, что общество коррумпировано и бесчестно; они предлагают бороться с этим «уходя в себя». Существование Боко Харам является еще одним проявлением недовольства тем, как управляется Нигерия. В Кано любой разговор проходит под аккомпанемент генераторов, работающих на дизельном топливе; из-за перебоев с электричеством местные жители часто остаются без света в городе, который считается самым большим и развитым населенным пунктом всей северной Нигерии. «Даже в секторе Газы люди имеют доступ к электричеству», − гневно восклицает Джанго.
Эксперты по терроризму обеспокоены тем, что аль-Каида и другие исламистские террористические группы Северной Африки оказывают помощь этим сектам в организации нападений на нигерийское правительство. Пока что наличие подобных контактов трудно доказать. Боко Харам и аль-Каида, будут эксплуатировать злость, горечь и раздражение молодежи в своих собственных целях, если что-нибудь не изменится в том, как осуществляется управление Нигерией. Средний возраст нигерийца – девятнадцать лет, так что недостатка в неуравновешенных молодых людях не предвидится. Безработица и неполная занятость − нормальные явления для Нигерии, поэтому молодежи нечем заняться.
Легкая прибыль от продажи углеводородов привела к катастрофической зависимости от «нефтяной иглы», в то же время ни одно правительство не позаботилось о вложении средств в другие сектора экономики. Хотя Нигерия остается значительным экспортером «черного золота», тем не менее, ее немногочисленные нефтеперегонные заводы устарели и настолько неэффективны, что стране приходится импортировать бензин и керосин из-за рубежа, на покупку которых уходят большие средства. Большая часть бюджетов штатов уходит на покупку дорогого дизельного топлива, использующегося для генераторов. Текстильная промышленность Кано – когда-то самая развитая во всей Западной Африке – оказалась неконкурентоспособной по сравнению с дешевыми китайскими тканями.
Приглушенный успех.
Учитывая этот впечатляющий список проблем, такой прорыв, как амнистия повстанцев дельты, является большим шагом вперед для Нигерии. Установление мира в значительной степени разрешит экономические и внешнеполитические проблемы страны. Но правительству придется затратить огромные усилия, чтобы вновь доказать свою добросовестность: если обещания о помощи в социализации, консультациях, месячных выплатах и других мерах не будут выполнены, то восставшие вновь вернутся к своей подрывной деятельности. Правительство показало, что оно не готово в полной мере реализовывать свои обещания на практике.
Очень многое зависит от загадочной личности президента Нигерии, Умару Яр-Адуа. Именно он и заложил основы для проведения амнистии в дельте. Он организовал встречу с некоторыми из бывших лидеров восстания, дабы убедить их добровольно сложить оружие. Сочувствуя жителям дельты, Яр-Адуа пообещал ряд программ развития, дабы улучшить качество жизни населения региона: запланировано строительство новой магистрали, новых школ. Таким образом, он выполнил некоторые из требований ДОДН. Яр-Адуа создал Министерство по делам дельты Нигера, чтобы попытаться в какой-то мере проконтролировать использование средств регионального и федерального бюджета. Возможно, что новая бюрократическая структура, при активном участии президента, исправит существующее положение дел. Заявления Яр-Адуа в связи с коррупцией и управлением также формально безупречны. Он стал первым президентом Нигерии, который, придя к власти, рассекретил информацию о своих активах: пять миллионов долларов (сущий пустяк, по меркам Нигерии). Он также оказывает поддержку таким губернаторам, как Сильва, изъявившим провести ревизию своих бюджетов.
Процесс реформирования охватил и другие регионы, например, штат Риверс, когда-то считавшийся самой коррумпированной областью дельты, и штат Лагос, расположенный на Западе. Бабатунде Фашола, губернатор Лагоса, уже добился определенных позитивных результатов в том хаосе, который он получил себе в управление: смог убедить жителей платить налоги, показав им, что их деньги будут использоваться на благое дело. Ответственность власти перед обществом была в некоторой степени восстановлена.
Яр-Адуа оказал значительную поддержку реформам нового управляющего Центробанком Нигерии, Сануси Ламидо Сануси, который выбрал в качестве приоритетной цели восстановление доверия к фондовой бирже (в частности, вызванного началом мировой рецессии) нигерийским банкам. Сануси сместил глав и исполнительных директоров восьми банков, то есть менеджеров половины нигерийских банков, а некоторые из них были привлечены к уголовной ответственности за мошенничество, манипуляции с акциями. Центральный Банк рассекретил информацию о главных заемщиках (в том числе о бывшем вице-президенте), которые должны вернуть банку восемь миллиардов долларов.
Все это дестабилизирует мир коррумпированной политики и бандитского бизнеса Нигерии, ставит в тупик критиков президента, которые изначально считали, что Яр-Адуа, когда-то занимавший пост губернатора северного штата Кацина, будет марионеткой правящей элиты, объединенной вокруг его предшественника, Обасанджо, способствовавшего избранию Яр-Адуа. Он был никому неизвестным и не харизматичным чиновником: лучшим лозунгом, который смогла предложить его команда на предвыборной кампании, был «приглушенный успех». Он был настолько незаметным правителем в первый год своего президентского срока, что его начали называть «Неторопливой черепахой», но теперь, когда он почти достиг середины своего четырехлетнего правления, его политический советник, Поликарп Нвите, настаивает на том, что президент «крайне осторожен, а не медлителен». Сторонники Яр-Адуа отмечают, что именно такая политика требуется Нигерии для консолидации реформаторских тенденций, которые должны последовать за десятилетиями командно-административных методов правления и череды милитаристских лидеров. Более того, амнистия повстанцев дельты – это доказательство серьезности его намерений.
Но даже относительный успех Яр-Адуа может быть нивелирован политической системой Нигерии, которая требует скорейшего реформирования и восстановления связей между нигерийскими политиками и теми, кто должен их избирать. Перспективы нигерийской демократии, сосуществующей с функциональной коррупцией, постоянными религиозными конфликтами и продажностью политической элиты, не могут не вселять пессимизм: начиная с 1999 года, государственные выборы представляют собой простую череду крайне неприятных спектаклей. Обман и фальсификация результатов были настолько очевидными на выборах 2007 года, что даже самые бывалые иностранные обозреватели назвали их самыми ужасными, с которыми им приходилось сталкиваться когда-либо в прошлом. Именно здесь красноречивый Яр-Адуа не может предложить что-либо конкретное.
Риски реформирования.
Во время своего второго срока Обасанджо ввел в свою администрацию технократов-реформаторов, которые добились значительных результатов в борьбе с коррупцией и сокращении государственного долга. Но в преддверии выборов 2007 года, которые не могли не быть фальсифицированы, эти мужчины и женщины были изгнаны из органов управления. Поскольку реформы начали затрагивать положение верхушки политической системы.
В 2007 году доминирующая в парламенте Народная демократическая партия (НДП) активно использовала собственные денежные и силовые ресурсы, дабы удержаться у власти. Тем самым, она нивелировала многие результаты реформ. Не все кандидаты от НДП, в частности, Сильва, были коррумпированными политиками или некомпетентными чиновниками, но так как от фальсификации выиграл, в первую очередь, Яр-Адуа, положение последнего становится еще более щекотливым. Готов ли лидер позволить прозрачности и плюрализму, которые он вводит в некоторые государственные сферы, проникнуть в политическую и избирательную системы, коррумпированность которых помогает ему оставаться у власти?
Перспективы довольно печальны. Комиссия, созданная в преддверии выборов 2007 года, дала несколько вполне конкретных рекомендаций: в частности, создать истинно независимую избирательную комиссию, председатель которой назначался бы не президентом, а Государственным Советом Судей и Сенатом. В 2007 году НГИК показала не только свою некомпетентность, но и свою преступную связь с НДП, для которой она и фальсифицировала результаты выборов. Но правительство отказывается проводить даже наиболее фундаментальные реформы: НДП не смогла провести предварительные выборы, которые сделали бы партию более представительной, что партийные лидеры обещали осуществить еще в 2007 году.
Политолог Жибрин Ибраим, участвовавший в работе комиссии, отмечает, что «перспективы реформирования избирательной системы практически отсутствуют». Для многих выборы 2011 года будут последним шансом Нигерии: в прошлом раздражение, вызываемое неприкрытыми фальсификацией и бандитизмом, не раз выливалось в ряд социальных взрывов различной степени тяжести, которые, впрочем, никогда не достигали значительного масштаба. В 2011 году, как отмечает один аналитик, народ будет готов постоять за себя и противостоять преступной деятельности НДП. Вполне возможно, что дело дойдет и до всеобщего народного восстания.
Таким образом, Яр-Адуа рискует многим: он до сих пор остается представителем коррумпированной системы; впрочем, вполне возможно, что, показав понимание существующих реалий и желание реформировать избирательную сферу, он выйдет из тени нигерийского истеблишмента и станет первым успешным лидером страны.
«The Economist»
На снимке: президент Нигерии Яр-Адуа.
Перевод с английского Кирилла Батыгина.