Примерно в часе езды от шумного центра Токио, на станции Тама, расположен один из престижнейших японских вузов – Токийский университет иностранных языков. Университетский кампус очень тихий, зеленый. А в учебных корпусах, в коридорах и во дворе во время занятий и во дворе практически никого нет. В просторных коридорах главного здания стоят столы и стулья, чтобы студентам было где позаниматься. На двери одного из кабинетов – большой плакат с фотографией храма Василия Блаженного. А на соседней двери кабинета Маэды Идзуми, преподавателя русского языка, литературы и русской культуры ХХ века, – табличка с надписью на русском языке. Госпожа Маэда любезно согласилась побеседовать со мной, студенткой языковой школы Института языка и культуры в Кудане – Kudan Institute of Language and Culture (Кудан – район в самом центре Токио). Здесь я изучала японский язык. Очевидно, наша беседа представляла обоюдный интерес: ведь для моей собеседницы я не только гость, но и носитель языка, в данном случае русского.
– Почему вы решили связать свою жизнь с языком Пушкина, Толстого, Достоевского?
– Сложно ответить однозначно. Может, это судьба. Я поступала в университет во время перестройки, тогда был такой бум интереса к вашей стране, к русскому языку. В определенной степени это на меня повлияло.
– Ваша специализация – русская поэзия ХХ века…
– Когда я училась на втором курсе, на занятиях мы разбирали поэзию Ахматовой, «Реквием», и он произвел на меня очень большое впечатление. Вот так и получилось, что я стала заниматься русской поэзией. Причем именно «женской» поэзией. Потому что я женщина, и она мне ближе, чем «мужская». Чувства ведь вообще универсальны и понятны людям любой национальности.
– Маэда-сан, кто еще из русских поэтов и писателей вам нравится?
– Многие. Из писателей, например, Булгаков, его «Мастер и Маргарита». Если говорить о поэтах, это Мандельштам, Пастернак, Бродский. Очень нравится их язык.
– А почему сейчас студенты приходят изучать русский язык?
– Это у них лучше и спросить.
СТУДЕНТЫ:
– Я решила изучать русский язык, когда еще школьницей прочитала «Преступление и наказание» Достоевского. Конечно, тогда я была недостаточно взрослой, и читать было непросто, но я все-таки справилась. Это очень глубокая книга. Она мне не просто понравилась, а тронула до глубины души. К тому же для японцев Россия обычно очень таинственная страна, и я хотела узнать о ней больше. Конечно, учиться нелегко, но очень интересно.
– Хотела изучать какой-то другой иностранный язык, кроме английского. Почему русский? Потому что Россия находится одновременно в Европе и в Азии, и мне хотелось понять образ мыслей народа, который одновременно европейский и азиатский. Но, конечно, для меня русские до сих пор загадка.
– А найдете ли вы применение русскому языку и продолжите ли его изучение после университета?
– Я нашла работу в компании, у которой есть филиал в России, поэтому буду продолжать. Россию очень люблю и хочу продолжать работать с вашей страной.
– Собираюсь работать в компании, которая занимается экспортом российских морепродуктов, так что тоже буду иметь дело с русским языком.
– Были ли вы когда-либо в России? Какие у вас впечатления сложились о ней?
– Очень… хаотичные… Но люди удивительно добрые.
– А я год училась в Москве, в МГУ. Жизнь в Москве – это для меня как другой мир. С одной стороны, много непредсказуемого, сложно что-то планировать, но мне говорили: «Это Россия». Старалась стать как русская, но вряд ли у меня получилось. Сама я родилась в деревне, не в Токио, поэтому Москва была мне очень интересна как столица огромной страны. Много людей из разных стран – это здорово. Очень энергичный город.
– Что больше всего расстраивало, не понравилось?
– Аэропорт Шереметьево, отношение его сотрудников.
– А что понравилось?
МАЭДА ИДЗУМИ:
– Больше всего, конечно, ваши люди. Поразительно простодушные, сердечные, открытые, гостеприимные, чего у нас нет.
– Если говорить о японцах и русских, в чем мы похожи, а в чем отличаемся?
– Из общих черт… есть какая-то скромность и сердечность. А еще и японцы, и русские не очень логичные по сравнению с европейцами.
– А мне всегда казалось, что японцы, напротив, все всегда делают правильно.
– На первый взгляд – да, мы склонны к порядку, но на самом деле у нас нет логики. Мы ведем себя не по логике, а по чему-то другому. Например, согласно общепринятому общественному мнению, взглядам других людей.
– Что они скажут, что подумают, так?
– Да, плюс традиции и обычаи.
– А если говорить об отличиях?
– Очень много отличий. Практически во всем мы отличаемся.
СТУДЕНТКА:
– Мне кажется, что русские очень гордые. Потому что Россия такая большая, а Япония такая маленькая…
МАЭДА ИДЗУМИ:
– Мы вообще привыкли считать себя ниже, чем есть на самом деле.
СТУДЕНТЫ:
– Что общего у японцев и русских – так это соборность. Общность, оглядка на окружающих.
– Мне кажется, что русские оптимисты, а мы – пессимисты. Русские очень жизнерадостны, хоть они и жалуются много, но на самом деле не принимают это близко к сердцу.
– Русские очень стойкие. Из-за истории. Так как они привыкли к испытаниям, к тому, что нужно защищать свою страну. В Японии такого не было.
– У русских в каком-то смысле более здоровый, что ли, образ, жизни. То есть петь на кухне под гитару – это как-то более естественно, чем ходить в караоке-бар. Люди у вас ближе друг к другу. У нас такого нет. Общество у нас очень закрытое, отношения между людьми менее тесные, чем в России.
– Если говорить о русских и европейцах, заметна ли из Японии какая-то разница между ними?
– Да-а, очень большая. Как мудро сказал ваш поэт, умом Россию не понять...
– А Европу?
– Европу более-менее можно
– Что средний японец знает о России?
– Очень мало. До сих пор считают, что у вас гуляют медведи по улицам. И даже у партии Путина символ – бурый медведь. А еще все пьют водку и пляшут в присядку. Вот такой у нас, к сожалению, стереотип до сих пор.
– Меня очень удивило, что здесь, в Японии, продается наш Чебурашка. С чем это связано?
– Вы знаете такое слово – «каваии»? Вот Чебурашка как раз для нас «каваии» – очень милый, добрый…
– А почему вообще у вас так популярны эти вещицы?
– Потому что народ у нас не очень «взрослый». Мы не очень самостоятельные внутри. В каком-то смысле еще дети. После Второй мировой один американец сказал, что японский народ – это четырнадцатилетний подросток. И до сих пор мы остаемся подростками. Может быть, потому, что мы живем на островах, в очень закрытом обществе. У нас никогда не было таких жестоких войн, кроме Второй мировой, жили в принципе мирно, так что не закалились в какой-то степени.
– По-моему, сейчас мы слишком богатые.
– Почему слишком?
– Несмотря на то что Япония во Второй мировой войне потерпела поражение, экономика потом развивалась слишком бурно. И лишнее богатство нам в какой-то степени мешает быть самостоятельными.
– Но сейчас же вроде кризис…
– Да, может быть, сейчас несколько менее благополучно.
– В чем это выражается?
– Например, в транспорте люди очень нервные, много неприятных ситуаций происходит, легко ссорятся. А как сейчас в России?
– У нас кризис довольно ощутим…
– Мне почему-то кажется, что русские уже привыкли ко всяким кризисам и спокойнее это воспринимают. Видимо, в этом и есть одно из основных отличий между русскими и японцами.
– Вернемся к основной теме нашего разговора. Перевод ректора вашего университета профессора Камэямы «Братьев Карамазовых» на японский язык стал бестселлером. Это так?
– Да, это правда. У Достоевского много философских моментов, которые востребованы в это кризисное время. Вообще японцы давно любят его творчество. Такая глубокая философия, как у Достоевского, в европейской литературе не часто встречается. Он поднимает общечеловеческие, универсальные вопросы – о грехе, о наказании, о любви. К тому же у нас в Японии много пессимистов, Достоевский созвучен им по настроению. Нравится и то, что он скорее ставит вопросы, а не дает ответы, заставляет думать. Японский читатель размышляет над ним и приходит к каким-то своим выводам. Таких писателей не очень много – тех, кто ставит вопросы. Например, Толстой дает готовые ответы...
– Насколько я знаю, профессор Икуо Камэяма написал продолжение «Братьев Карамазовых».
– Это не столько продолжение, сколько его раздумья о героях и о том, как могла бы сложиться дальше их жизнь и судьба. Например, Алеша мог бы стать революционером. Книга Камэяма-сенсея базируется на черновиках Достоевского, но по большей части это эссе, размышления на тему о том, что могло бы быть…
Судя по интересу, который проявили к нашей беседе госпожа Маэда Идзуми и ее студенты, изучающие русский, свой выбор они сделали осознанно. И осознанно, своим умом, пытаются понять Россию. Какие бы ни были между нашими странами различия и противоречия в политической сфере, есть и сходные моменты, которые отмечали мои собеседницы. Тем более мы – соседи, у наших стран богатая и самобытная культура. А соседей, как известно, не выбирают.
Ольга Рощупкина.
Специально для медиапортала «Хранитель»
Токио – Москва.