Глава иракского режима не признавал существующих в западных странах различий между исполнительными, законодательными и судебными ветвями власти. Он управлял страной с помощью небольшой группы соратников по партии, членов своей семьи, а также родственников – выходцев из Тикрита. Из них наиболее преуспел в карьере генерал-лейтенант Хусейн Камиль Хасан аль-Маджид (Hussein Kamil Hasan al-Majid), двоюродный брат президента. Он возглавлял министерство промышленности и военного производства. Молодой и энергичный министр, руководивший программой вооружений, рассматривался многими как восходящая звезда или даже потенциальный преемник Хусейна.

Лучшим доказательством доверия Саддама к Камилю стало его назначение ответственным за развитие производства иракского «нетрадиционного вооружения», включая атомный проект, предмет особой гордости Саддама. Камиль также был назначен командиром части ракет дальнего действия, где служил и его брат в звании полковника. Напомним, что другой двоюродный брат Саддама, Али Хасан аль-Маджид (по прозвищу «химический Али»), проводил жестокую кампанию против курдов в 1987-1988 годах. После иракского вторжения в Кувейт он в течение нескольких месяцев занимал должность губернатора Кувейта. 

Сводных братьев (по линии отчима Ибрагима) Саддам также использовал в интересах укрепления своей власти, но до поры до времени. Так, Барзан ат-Тикрити (Barzan al-Tikriti), младший брат Саддама в 1974 году был выдвинут на ключевую должность – начальника партийной разведки. Но в конце 1983 года Барзан был отстранен  и заключен под домашний арест. Второй сводный брат, Ватбан Ибрагим (Wathban Ibrahim), возглавлял администрацию Тикрита. Снят с должности в 1983 году. Третий сводный брат, Сибави Ибрагим (Sibawi Ibrahim), одно время возглавлял секретную политическую полицию, но и его постигла та же учесть.

Что конкретно произошло между президентом и его сводными братьями в 1983 году, до конца неясно. Одно из объяснений – они подозревались в заговоре против Саддама. Согласно этой версии, к младшему брату была делегирована группа офицеров. Они предложили Барзану ат-Тикрити стать президентом, и братья якобы поддержали его. Другое объяснение – три сводных брата, в частности Барзан, не сумели раскрыть заговор против Хусейна. Во всяком случае, Барзан как шеф разведывательной службы действительно мог знать об этом больше других. В 1982 году он опубликовал книгу под красноречивым названием «Попытки совершения террористических актов против Саддама Хусейна», в которой описаны семь заговоров против главы государства.

Начальник партийной разведки, шеф службы безопасности и другие...

И все же, несмотря на эти внешне правдоподобные версии, истина была в ином. Уход сводных братьев Саддама с политической арены был связан не с заговорами, а стал следствием семейной междоусобицы. Смерть матери Саддама в августе 1983 года ускорила уход братьев из высшего эшелона власти, поскольку именно мать была их основным защитником.   В пользу того, что последняя версия является более вероятной, чем другие, говорит следующее. Саддам публично признал, что Барзан не являлся заговорщиком. А все три брата не были наказаны и через три года получили более высокие должности.

Для укрепления династического древа Хусейн также умело использовал своих детей. Его старший сын, Удей, женился на дочери Иззата Ибрагима, заместителя председателя Совета революционного командования. Младший сын, Кусей, взял в жены дочь генерала Махера Абдель Рашида (Maher Abd al-Rashid). Однако этот брак был расторгнут, когда Рашид впал в немилость. Причина – заметные успехи генерала в ирано-иракской войне волей-неволей бросили тень на полководческие таланты Саддама. Старшая дочь президента, Рагад (Raghd), вышла замуж за Хусейна Камиля Хасана (Hussein Kamil Hasan), а средняя дочь, Рина, – за Саддама Камиля (Saddam Kamil), брата Хусейна Камиля. Возможно, началом глухой вражды между Саддамом и его сводными братьями стала помолвка Рагад в 1983 году. Братья опасались, что предстоящая женитьба усилит клан Маджидов в ущерб их положению.

Клан Ибрагимов имел достаточные основания опасаться за свое будущее. В 1989 году, будучи уже на смертном одре, Аднан Хейралла признал, что владеет более 500 автомашинами. Его отец Хейралла Тальфах сумел заставить землевладельцев продать Аднану большие участки за минимальную цену. Хусейн Камиль Хасан, по слухам, занимался оружейным бизнесом и заработал на этом миллионы долларов.

Старший же сын Саддама, Удей, используя свое положение, добился больших успехов на финансовом поприще. Согласно данным лондонского еженедельника «Обсервер», в 1985 году Удей ввез большую партию крупного рогатого скота морским путем из Индии без необходимых медицинских документов. И хотя все животные подлежали уничтожению из-за специфического заболевания, он настоял на том, чтобы получить крупную денежную компенсацию. Удей создал целую сеть коммерческих структур, включая национальную мясную компанию, завод по производству мороженого, а также систему розничной продажи продуктов питания. В 1988 году Удей получил более чем двадцатимиллионную прибыль за одну только сделку. Он принудил центральный банк продать ему иностранную валюту по официальному курсу, а затем ловко поменял ее на черном рынке. Его парк дорогих машин превзошел по количеству автопарк дяди Аднана.

А как к этому относился Саддам? По большому счету он и не стремился искоренить коррупцию среди своего окружения. Однако иногда внезапно проводил показные кампании против мздоимства, чтобы как-то успокоить общество. А главное, напомнить, кому принадлежит реальная власть. Так, казнь министра здравоохранения в 1982 году была официально преподнесена как кара за спекуляцию. В июне 1986 года был повешен по обвинению в коррупции бывший мэр Багдада Абдель Вахаб Муфти (Abd al-Wahab Mufti). Причем эта казнь совпала с разоблачением очередного «сирийского заговора».

Одним из способов скрыть глубину проникновения во властные структуры выходцев из Тикрита стала отмена в конце 70-х годов соответствующих фамилий и имен. Так, сам Саддам в начале 1973 года убрал название места своего рождения из отчества (ат-Тикрити). С тех пор он стал скрывать и название провинции, в которой родился.   Он гордо называл себя сыном Тигра и Евфрата, сыном каждого иракского города, иракской земли, иракского отечества и иракской нации.

Правила игры для окружения Саддама были простыми: они постоянно демонстрировали вождю свою безоговорочную лояльность и послушание. Однако движение к вершине пирамиды власти было сопряжено с риском угрозы для жизни. Если человек из ближайшего окружения президента терял его доверие или становился более популярным, чем «заслуживал», то его политическая карьера рушилась. Независимо от того, какое высокое положение он прежде занимал, входил ли в клан Хусейна или нет.

Взять, например, Аднана Хейраллу Тальфаха, сводного брата президента. В мае 1989 года он погиб при неизвестных обстоятельствах в авиакатастрофе. Официальное заключение гласило, что его вертолет попал в песчаную бурю на севере Ирака. Но далеко не все верили этой версии. Ведь министр обороны Аднан Хейралла Тальфах пользовался авторитетом в армии, и можно представить реакцию Саддама… Многие старшие офицеры простились с жизнью после ирано-иракской войны в подобных же ситуациях – по официальной версии. Даже наиболее преданные люди из окружения президента с трудом понимали, почему армия теряла больше вертолетов в мирное время, чем в ходе войны.

Хотя чистки были обычным явлением, дело Аднана Хейраллы стояло особняком. Ведь все знали, что тот, как никто другой, был близок к Саддаму. Они оба провели детство в одном доме и воспитывались как кровные братья. Саддам не забыл друга детства. Хотя Тальфах как офицер звезд с неба поначалу не хватал, в 1977 году в звании полковника он возглавил министерство обороны и стал одним из немногих военных представителей в Совете революционного командования и в региональном командовании. Все сомнения в отношении того, кто же выдвинул его на такой высокий пост, были рассеяны через два года, когда Хусейн, став президентом, назначил Аднана вице-премьером и заместителем главнокомандующего вооруженными силами. Аднан Хейралла Тальфах отплатил своему благодетелю полной лояльностью. В знак верности он регулярно проводил «профилактические» чистки в армии в течение всей восьмилетней ирано-иракской войны.

Голубоглазая блондинка Самира...

Однажды Аднан рассказал своей сестре о любовной связи Саддама с Самирой Шахбандар (Samira Shahbandar), женой председателя иракской авиакомпании… Голубоглазая блондинка – женщина Востока? Да, это было нечто… Но если предыдущие романы президента держались в строгом секрете, то роман Хусейна с Шахбандар получил огласку. Это нанесло ущерб тщательно выписанному имиджу президента как верного мужа и преданного семейным устоям человека.

Обстановка накалилась дальше некуда, когда старший сын Хусейна решил отомстить за свою мать. Тростью с тяжеленным набалдашником Удей прилюдно забил насмерть президентского камердинера, который отвечал за подбор продуктов питания и исполнял «деликатные» поручения президента – подбирал для его любовных утех красивых женщин и девушек. Именно этот камердинер представил госпожу Шахбандар Хусейну и стал посредником между любовниками. Разъяренный Хусейн посадил сына за решетку и пообещал судить его как убийцу. Однако после многочисленных просьб своей жены и Тальфаха вождь смягчился и отправил Удея в почетную ссылку в Швейцарию. В последующем президент потребовал прекратить нападки на сына, по-восточному мудро рассудив, что на все воля Аллаха.

Гнев Хусейна нетрудно было понять. В течение нескольких лет он готовил Удея к выдвижению в высшие эшелоны власти, чуть ли не на роль потенциального наследника. Окончив инженерный колледж в 1984 году с высокими результатами (что не было удивительно для сына вождя), Удей стал ректором университета имени Саддама и председателем иракского олимпийского комитета. Однако в связи с шалопайством и вседозволенностью Удея Хусейну приходилось часто покрывать его и публично оправдывать. В Багдаде поговаривали, что еще до убийства президентского камердинера Удей расправился по меньшей мере с двумя офицерами. Первой его жертвой стал армейский полковник, который воспротивился попыткам Удея соблазнить его несовершеннолетнюю дочь. Вторая жертва – офицер, который отважился дать отпор Удею, когда тот стал приставать к его жене на дискотеке. 

Хотя отношения в семье после убийства камердинера постепенно нормализовались (весной 1990 года Удею разрешили вернуться в Багдад и занять прежние посты), Хусейн не мог простить Аднану Хейралле то, что и он был вовлечен в скандал, который выставил его в невыгодном свете перед нацией. Через несколько месяцев президент яростно набросился на министра обороны, обвиняя его в том, что тот якобы не сумел дать достойный отпор попытке государственного переворота в начале 1989 года. Это было началом заката карьеры министра.

Но вне зависимости от исхода «дела Шахбандар» Аднан Хейралла уже стал «меченым». Его ошибка заключалась в том, что он попытался разделить славу победы над персами с Саддамом Хусейном. В этом «грехе» оказались замешаны и видные генералы. Так, Махер Абдель Рашид и Хишам Сабах Фахри, отличившиеся при освобождении полуострова Фао от иранской оккупации в апреле 1988 года, были сняты с занимаемых должностей и заключены под домашний арест. Никто, как бы близок он ни был к Саддаму, не мог даже в мыслях иметь, что достоин народного признания, ибо это хотя бы гипотетически угрожало авторитету вождя нации и верховного главнокомандующего.

Ближайший круг

Итак, фортуна повернулась спиной к Аднану Хейралле, хотя ранее он входил в узкий круг приближенных Хусейна. В 80-е годы близкое окружение вождя как заклинание твердило о сплоченности. Однако эта сплоченность не основывалась на благородных чувствах уважения и взаимного доверия. Дело было в другом. Эти люди благодаря Саддаму поднялись на недосягаемую для них вершину власти, пользовались большими привилегиями, но опасались потерять их в случае ухода Саддама. Тем более что многие из них играли ключевую роль в чистках и репрессиях. Здесь уместно упомянуть Наима Хаддада, возглавлявшего специальный трибунал, который в 1979 году пек смертные приговоры, как блины.

Во время ирано-иракской войны узкий круг приближенных, а по сути – правящая элита, еще более сплотилась вокруг Хусейна. Эти люди знали, что не только президент, но и лица из его окружения были объявлены врагами религиозных деятелей Тегерана. К тому же, памятуя о жестокости Хусейна, его соратники еще больше становились рабами своего патрона.

150 тысяч погибших иракских солдат. 750 тысяч раненых и искалеченных. Десятки тысяч больных психическими расстройствами. Об этих ужасных последствиях ирано-иракской войны из всех близких соратников вождя был наиболее осведомлен Тарик Азиз. С 1983 года он занимал пост министра иностранных дел, а также вице-премьера. Азиз и его товарищи чудом уцелели во время террористического акта в апреле 1980 года. Этот седовласый, с хорошими манерами и мягким голосом политик слыл одним из первых людей режима. К тому же Азиз свободно владел английским языком, изучив его в Багдадском университете. Будучи единственным христианином в мусульманской госадминистрации, Азиз пользовался доверием Саддама. Он стремился удовлетворить все желания своего хозяина. Вспоминается анекдот, ходивший в столичных дипломатических кругах. Как-то на ночном заседании Совета революционного командования Саддам повернулся к Азизу и спросил, который час. Тот угодливо ответил: сейчас столько времени, сколько пожелает господин президент.

В начале 70-х годов, будучи главным редактором партийного органа «Ас-саура» («Революция»), Азиз вовсю славословил Саддама, внеся неоспоримый личный вклад в укрепление имиджа вождя и в оправдание жестких акций службы безопасности. Когда в 1969 году Запад выразил негодование по поводу ужасного конца евреев, повешенных в Багдаде, Азиз яростно возражал. Мол, сотни тысяч людей, которым доставляет удовольствие смотреть на повешенных врагов, не могут быть варварами или примитивными личностями. А десять лет спустя, когда коммунисты подверглись массовым репрессиям, Тарик Азиз оправдал и это.

Более сдержанным, но не менее преданным Саддаму был Саадун Хаммади, предшественник Азиза на посту министра иностранных дел. Один из основателей иракской партии Баас, он был единственным в ближайшем окружении Саддама, получившим западное образование. (В 1957 году Хаммади стал обладателем диплома Висконсинского университета по специальности экономика сельского хозяйства). На протяжении всей своей карьеры он подчеркивал, что обучение за рубежом не дало ему существенных знаний и не убедило в плюсах западной демократии. С 1974 года Хаммади верой и правдой служил Хусейну, реализуя его «мудрые руководящие указания» во внешнеполитической сфере. В 1983 году он был освобожден от должности по состоянию здоровья, но сохранил за собой посты вице-премьера и члена Совета революционного командования. К тому же Хаммади оставался влиятельным советником президента по экономическим вопросам. Именно ему за год до начала войны с Ираном Хусейн доверил деликатную задачу: оказать давление на Кувейт. Цель – чтобы маленькое, но богатое княжество «простило» Ираку военный заем, который был так нужен «большому брату» в ходе ирано-иракской войны, и согласился субсидировать послевоенную экономическую модернизацию страны.

Если Тарик Азиз и Саадун Хаммади слыли самыми преданными соратниками Саддама, то Таха Ясин Рамадан в этом не преуспел. Окончив в 1958 году военную академию в Багдаде, он был уволен из армии и стал банковским служащим. Рамадан сблизился с Саддамом в середине 60-х годов, когда оказывал ему помощь в создании партийной милиции. Этой структурой Рамадан командовал в последующем в течение нескольких лет. Подобно своему благодетелю, арабский националист был воспитан в духе неприятия Запада. Что нехарактерно для окружения Хусейна, Рамадан был одаренным во многих отношениях человеком. Это и позволило ему в последующем стать первым вице-премьером, а в 1991 году – вице-президентом.

Гипертрофированная подозрительность Хусейна заставляла его проявлять особую осторожность во взаимоотношениях с человеком № 2 в государстве – Иззатом Ибрагимом ад-Дури, заместителем председателя СРК. Памятуя о своем опыте пребывания в этой должности как трамплина к абсолютной власти, Хусейн поручал своему заместителю только чисто представительские функции, не допуская его к реальным рычагам власти. В противоположность Хусейну, чьи портреты красовались на каждом перекрестке, Иззат Ибрагим оставался для большинства народа фигурой неизвестной. Он практически не выступал по телевидению и радио, не печатался в прессе.

Государства с тоталитарным и авторитарным режимом, как правило, не разглашают данные о процессе принятия того или иного политического решения. Даже спустя, скажем, 50 лет, как это принято в разных странах, очевидно, что сведения о том, что творилось в мрачных коридорах власти в Ираке, вряд ли будут полны и достоверны. Однако точно известно: ни один человек в иракском политическом руководстве не оспаривал решение Хусейна начать боевые действия против режима престарелого аятоллы Хомейни в сентябре 1980 года.

Более того, ближайший круг президента сплотился вокруг него. Подобно другим авторитарным, правившим в атмосфере лести и низкопоклонства, суждения Хусейна о реальном мире нередко носили искаженный характер: ведь ему никто не осмеливался высказать объективное мнение о сути вещей... 

Владимир Тимофеев.