Военный ученый

Его кандидатская диссертация была посвящена проблеме разведки земной поверхности с помощью Искусственных спутников Земли (ИСЗ). Параллельно он увлекся и прикладными вопросами применения лазеров и инфракрасной техники в военном деле. Написал множество статей и несколько книг, составил англо-русский словарь. Полным ходом шла подготовка докторской диссертации.

Когда Владимиру Николаевичу исполнилось 32 года, и впереди, судя по всему, ждала блестящая научная карьера, ему сделали очень заманчивое предложение. Стать кадровым сотрудником знаменитого Главного разведывательного управления Генерального штаба — ГРУ. Выбор был предопределен и тем обстоятельством, что молодой ученый безукоризненно владел английским языком.

Военный разведчик

Новая жизнь, новая служба начались с работы в аналитическом центре разведки и предусматривали накопление, детальный анализ разведывательной информации и составление обобщенных документов о «потенциальных противниках». Затем «В.Н.», как его называли коллеги, командировали в Вену, где он в составе советских военных специалистов участвовал в переговорном процессе по сокращению вооружений.

Тогда-то и произошел с офицером казус, который, будь у него неразумные начальники, стоил бы ему карьеры, а может, и гораздо большего. Короче, в Вене к нему пытались «найти подход» западные немцы. Почему? «Сначала посчитали, что конечной целью многократных «подходов» была попытка моей вербовки, — вспоминает Владимир Николаевич. — Но в процессе общения прояснилось иное. Канцлер ФРГ Вилли Брандт поручил найти в делегации СССР на венских переговорах такого человека, который не испугался бы передать своему руководству конфиденциальную просьбу канцлера, пытавшегося наладить дружественные отношения с Советским Союзом. Эту-то просьбу и изложил Чернышеву его западногерманский коллега: в официальных советских выступлениях при перечислении стран-агрессоров не ставить на первое место ФРГ, а «размещать ее где-нибудь после США, Великобритании... «Внутренние политические соперники Вилли Брандта, — пояснил западногерманский представитель, — используют каждую мелочь для критики «восточной политики» канцлера, а вы даете козырь им в руки, выводя ФРГ на первое место в качестве агрессора».

Эта просьба была передана руководству, и с тех пор на переговорах в Вене и в выступлениях представителей Варшавского Договора ФРГ хоть и фигурировала в перечне агрессивных стран, но не на первых ролях. В знак благодарности Бонн разрешил передать подполковнику Чернышеву закрытый документ о перспективных планах развития вооруженных сил ФРГ — бундесвера. Этот «подарок» был немедленно отправлен в Москву, где и получил высокую оценку руководства.

Ну а почему все-таки западные немцы искали подход именно к Чернышеву? Ответим прямо: там тоже не дураки работают, они видели, что Чернышев не бездумный чиновник, а вдумчивый аналитик, компетентный специалист, который оценил бы неординарность ситуаций при «вербовке».

В конце 1974 года В.Н.Чернышев был направлен в Нью-Йорк, в качестве заместителя представителя ВС СССР в Военно-штабном комитете Совета Безопасности ООН, где заседали представители пяти «великих держав» — СССР, США, Великобритании, Франции и КНР. Самого представителя ВС СССР в Нью-Йорке не было — им являлся атташе по обороне, постоянно дислоцировавшийся в Вашингтоне и лишь один-два раза в году приезжавший в Нью-Йорк с однодневным визитом. Так что Чернышев являлся старшим советским военным в городе «желтого дьявола», или, как шутили американские военные, «советским военным комендантом трех американских штатов — Нью-Йорка, Нью-Джерси и Коннектикута (часть территории этих трех штатов входила в 25-мильную зону свободного передвижения советских дипломатов).

Служба в Военно-штабном комитете была чистой проформой: основное время посвящалось разведке. Он завел обширные знакомства, появились достоверные источники информации. Работа почти без выходных длилась по 12-14 часов в сутки. Его утро начиналось с просмотра американской прессы (а ведь только ежедневный номер газеты «Нью-Йорк таймс» составлял 110 полос)…

Наиболее ценной являлась так называемая упреждающая информация (т.е. сведения о том, что может произойти в ближайшем будущем) и ее удавалось добывать В.Н. Так, например, он получил сведения о том, что президент Египта Анвар Садат собирается с визитом в Израиль. Эта поездка могла предотвратить очередную войну на Ближнем Востоке.

Еще менее реалистично с точки зрения привыкших к шаблону специалистов выглядело сообщение «информированного источника» о том, что президент США Дж. Картер не утвердит серийное производство 100 единиц стратегического бомбардировщика В-1. Это обстоятельство вносило существенную коррективу и в наше военное строительство и создает паузу в гонке стратегических вооружений. Не говоря уже об экономических последствиях информации такого рода. Однако резидент отказался подписывать и посылать в Москву подготовленные Чернышевым шифротелеграммы. Из-за перестраховки непосредственного руководителя В.Н. Москва узнала об этих фактах из сообщений американской прессы…

«Как же морально должен чувствовать себя разведчик, — размышлял наш собеседник, — если резидент не разрешил сообщить «упреждающую» информацию в центр, не рискнул, перестраховался? В таких случаях исчезает стимул к работе, возникает обида, опускаются руки». И тем не менее интенсивная, энергичная работа продолжалась. Разведчик вел себя активно, ощущая неотступную слежку американской контрразведки (ФБР).

В перехваченных радиопереговорах сотрудников ФБР он длительное время фигурировал под № 1 и, если его теряли из виду, то в эфире начинался переполох. Однажды упустившая его из виду бригада доложила в штаб-квартиру ФБР о «пропаже», и в течение получаса американцы бросили на поиски В.Н. восемь бригад.

«Холодная война» накладывала свой отпечаток на деятельность противостоящих спецслужб. Чернышеву, видимо, удавалось серьезно отравлять жизнь американским контрразведчикам. И в отместку на полковника — официального дипломатического представителя — было совершено бандитское нападение с нанесением серьезных телесных повреждений. В официальной советской ноте, направленной американцам, было обращено внимание «на провокационный характер этой акции, которая, судя по всему, была спланирована заранее».

Пострадавшего полковника экстренно доставили в Москву в госпиталь. И вопреки надеждам ФБР, В.Н. вскоре вернулся в Нью-Йорк.

Военный дипломат

«В 1979 году я был переведен из ГРУ и назначен начальником направления европейской безопасности в Договорно-правовом управлении Генштаба, которое отныне стало вести все переговоры по ограничению и сокращению Вооруженных Сил и вооружений». Руководство Генштаба сочло необходимым, чтобы начальник направления европейской безопасности лично «держал руку на пульсе» Венских переговоров о сокращении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе, и с января 1980 года по конец 1984 года, т.е. пять лет, полковник Чернышев работал в Вене.

Владимира Николаевича на самом высшем тогда уровне (Политбюро) утвердили руководителем военной части делегации СССР в Вене. Его главными задачами стали — формирование и продвижение позиции СССР и стран Варшавского Договора на этих важных переговорах. Чернышев наладил рабочие и дружеские контакты между военными представителями стран — участниц переговоров (а их было девятнадцать). Военные, стоявшие по разные стороны «железного занавеса», стали находить общий язык не только на профессиональном, но и на общечеловеческом уровне, регулярно собирались вместе и обсуждали возникающие проблемы.

И тем не менее переговоры продвигались с большим скрипом и конца им не было видно. Попытки «переговорщиков» найти взаимоприемлемые решения часто наталкивались на «глухую оборону» в столицах СССР и США. Чтобы разобраться в происходящем, в Вену прибывали один за другим высокопоставленные представители из западных столиц. Один из раундов переговоров посетила многочисленная группа советников комитета сената по разведке конгресса США и долго беседовала с советским военным представителем. А на другой раунд в Вену в полном составе прибыл комитет по иностранным делам палаты представителей во главе с конгрессменом Заблоцки. Последний вояж вызвал переполох в делегации США (такой могущественный и влиятельный комитет: можно не сносить головы, сетовали американские дипломаты). Выступая перед американскими конгрессменами, Владимир Николаевич сумел кратко и ясно объяснить суть расхождений сторон. Его доводы и предложения были с пониманием встречены американской стороной.

Глава американской делегации посол Мортон Абрамовиц, с которым у советского полковника сложились человеческие отношения, разоткровенничался и сказал: «Здесь хоть шею сломай, а договориться не удастся. Я уезжаю и тебе советую». Вскоре он действительно отбыл в Вашингтон, где занял пост директора департамента разведки и оценок в американском внешнеполитическом ведомстве. А советский военный представитель продолжал «нести свой крест».

На неудачи с переговорами накладывались и другие неприятности. На Запад из Вены сбежал подчиненный В.Н. Чернышев предстал пред грозные очи Маршала Советского Союза С.Ф.Ахромеева.

«Может ли негодяй выдать наши планы переговоров?» — грозно спросил маршал. «Нет, не может», — незамедлительно последовал ответ. «Почему вы, не подумав, отвечаете?» — еще больше нахмурился Ахромеев. «Потому что у нас нет таких планов, товарищ маршал, — объяснил Владимир Николаевич. «Да... Действительно, нет. Вы правы», — смягчился военачальник и отпустил полковника обратно в Вену. В конце 1984 года В.Н. приехал в Москву, уволился из Вооруженных Сил (выслуга лет и возраст позволяли) и стал политическим обозревателем ТАСС.

Военный журналист

Эта авторитетная организация первой доводила официальную советскую информацию до мирового сообщества. Работа В.Н. в ТАСС была столь же напряженной, как и в «прошлых жизнях» и не менее ощутимой по эффекту. Писал он почти каждый день и опубликовал за время пребывания в агентстве более 400 комментариев, свыше 100 статей в АПН, издал несколько книг по разоружению и военной политике, часто выступал по всесоюзному радио.

Почти все комментарии и статьи В.Н. сразу же с ленты ТАСС передавались в подробном изложении зарубежными телеграфными агентствами, прежде всего американскими АП («Ассошиэйтед пресс»), ЮПИ («Юнайтед пресс интернэшнл»), английским «Рейтер», французским АФП, западногерманским ДПА, японским «Киодо цусин».

На следующее утро в газетах многих стран — в США, Европе, Азии — излагались или дословно перепечатывались статьи и комментарии В.Н., котoрого разные источники за рубежом представляли как «главного аналитика по новостям», «ведущего военного аналитика», «военного писателя», «аналитика по военным вопросам» и т.п.

Такие солидные издания, как «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Крисчен сайенс монитор», «Бостон глоб» (США), «Таймс», «Файнэншл таймс» (Великобритания), «Асахи», «Майнити» (Япония) уделяли «почетное место» на первых полосах для изложения мнения Чернышева по тем или иным международным проблемам. Мысли советского полковника излагались в программах новостей ведущих телекомпаний мира.

Средства массовой информации всех континентов признавали в обозревателе ТАСС серьезного аналитика, мнение которого следовало доводить до читателей, слушателей и зрителей.

В.Н. в яркой форме, четко и аргументировано критиковал президентов, премьер-министров, министров обороны и иностранных дел западных стран. Особенно доставалось от него руководителям США и Великобритании. Например, «Нью-Йорк таймс» и английская «Таймс» частенько на первой полосе публиковали изложения статей В.Н., в которых резко критиковалась военная политика Р.Рейгана и М.Тэтчер.

Но доставалось не только руководителям США и Великобритании. Так, 5 февраля 1985 года большой шум в Бельгии вызвала статья В.Н., посвященная позиции премьер-министра этой страны В.Мартенса. Данный материал, как сообщал корреспондент ТАСС из Брюсселя, неоднократно передавался по бельгийскому и люксембургскому телевидению и радио, его опубликовали многие франкофонские и фламандские газеты, в том числе «Суар» и «Драпо руж».

В комментариях подчеркивались слова обозревателя ТАСС о том, что В.Мартенс «выступает в роли просителя американского «космического зонтика» и что «трудно предположить, будто бы премьер-министр не понимает основного замысла Вашингтона — наряду с наращиванием средств первого ядерного удара создать систему обороны территории США, чтобы предохранить ее, именно ее, от ответного удара возмездия». После начала работы В. Н. в ТАСС к нему стали напрашиваться для бесед послы и дипломаты западных и восточных стран, военные атташе и журналисты, аккредитованные в Москве. Когда у него попросил аудиенции посол Австрии, для руководства ТАСС это явилось «шоком»: на таком уровне гостя «должен принимать только генеральный директор агентства». Но посол был неумолим — ему требовалась беседа только с полковником. Впрочем, вскоре в агентстве привыкли к посещениям В.Н. высокими гостями.

Напомнил о себе и старый знакомец — посол М.Абрамовиц. Собираясь на три дня в Москву, он позвонил американскому послу в Москве Хартману и попросил его в один из этих дней организовать у себя ланч с приглашением полковника Чернышева. «Тот немедленно согласовал со мной удобную дату, — вспоминает полковник в отставке, — и на этом ланче у посла мы много говорили с Абрамовицем о текущих проблемах разоружения — уже в совершенно иных условиях».

А затем наступил и другой этап в расширении круга и целей общения с иностранцами: в ТАСС стали приезжать западные корреспонденты, прежде всего, американские, с тем чтобы взять интервью у полковника Чернышева в связи с тем или иным международным событием. Случаи, надо сказать, неординарные — ведь обращались-то не к политику, высокопоставленному дипломату или военному; а вроде бы к такому же журналисту. Особенно много интервью было напечатано в «Крисчен сайенс монитор» и «Бостон глоб» такими известными журналистами как Пол-Куин Джадж, Элизабет Понд, Линда Фельдман. Полюбило советского военного обозревателя и зарубежное телевидение, особенно японское, которое неоднократно брало и транслировало в своей стране интервью с ним.

В июле 1987 года В.Н.Чернышева пригласил в Прагу тогдашний министр иностранных дел Чехословакии Богуслав Хнеупек. За десять дней пребывания в Праге вместе с обозревателем АПН П.Морозовым В.Н. выступил на расширенном заседании коллегии МИД, партактиве Внешнеполитического ведомства, в ЦК КПЧ, Институте международных отношений, в клубе чехословацких и иностранных журналистов, дал интервью радио и телевидению ЧССР. Позже Б.Хнеупек в официальном письме на имя генерального директора ТАСС С.Лосева писал: «Мы высоко оцениваем знания В.Н.Чернышева и тот способ, каким он отвечал на вопросы, связанные с предложениями Советского Союза по разоружению, его мирными инициативами, позицией на женевских переговорах, а также с современной ситуацией в соотношении сил между Востоком и Западом. Такой же оценки заслуживают его выступления в чехословацких средствах массовой информации, которые обогатили осведомленность зрителей, слушателей и читателей всей нашей страны в этой сложной проблематике… В наших условиях речь идет о новой форме приобретения информации, которую бы мы с удовольствием использовали в будущем».

В пылу перестройки в нашей стране много полезного и нужного было не перестроено, а разрушено. Не было исключением и ТАСС: в 1991 году пришел новый генеральный директор и почему-то решил, что «его организация» не должна заниматься комментированием и анализом событий, а только информацией. Штат политических обозревателей был ликвидирован. Чернышев пару лет проработал в организации «нового типа» РАУ-Корпорации — заместителем генерального директора Центра стратегических и международных исследований, разочаровался и в «исследованиях», и в «исследователях». Сегодня он живет преимущественно на даче, пишет мемуары, вспоминая былые «батальные дни».